Этот разговор мне хотелось бы завершить невыдуманным рассказом. У меня был близкий друг, еврей, бежавший в Израиль из СССР после второй мировой войны. Спустя много лет он все еще с трудом изъяснялся на иврите. Во время Войны за освобождение, в 1949 году, мой друг встретил девушку, местную уроженку, которая ни слова не понимала по-русски. Спустя три недели они поженились. Я хорошо знал обоих, но никогда не отваживался спросить, как им удавалось объясняться в первые годы семейной жизни. Это и по сей день остается для меня загадкой. Возможно, они действительно обходились без лишних разговоров.
Я могу понять двух молодых людей, способных отыскать общий знаменатель своих отношений в невербальной сфере. Однако человеческое общество немыслимо без общего языка. Когда речь идет о десяти, тысяче или миллионе человек, недостаточно, чтобы они сказали друг другу: "ребята, давайте жить вместе!" Необходимо понять как, на какой основе и за счет чего будет достигнута общность. Ведь единство не создается за счет механического соединения во времени и пространстве. Правда, если как следует перемешать индивидуумов в общем котле, многие из них скорее всего отыщут себе подобных и образуют с ними устойчивые этно-социальные сцепления. Однако это будет не общество, а хаотичный конгломерат подобществ, пестрая мозаика, лишенная внутреннего единства.
Лишь на основе единой системы интеграции может сложиться действительно монолитное общество. Если такой системы нет - можно переместить с места на место миллионы людей безо всякого толка. Ящик письменного стола, куда я время от времени бросаю черновики, не создаст книги. А если я захочу решить эту проблему, пересыпав содержимое в другой, боле "подходящий" ящик - что ж, с тем же успехом я мог бы вытряхнуть бумаги прямо в мусорную корзину.
Российское еврейство переживает сейчас этап поиска своего единства. Это творческий период. Иногда поиск устремлен в забытое прошлое, иногда - в глубь собственной души. И то и другое необходимо для того, чтобы сыны Израиля смогли наконец обрести то общее, что позволяет им называться этим именем.
Р. Адин Штейнзальц
МИССИЯ ЧЕЛОВЕКА И ЕГО МЕСТО В МИРЕ
Радикальная идея, ставшая лозунгом Великой Французской революции и как ни парадоксально, не столь далекая от христианства, гласила: мир обладает изначальной целостностью, природа исполнена гармонии, а человек от рождения наделен совершенством и является на свет беспорочным. И если что-то в мире или обществе складывается неблагополучно, то виною тому сам человек, который в силу своей испорченности разрушает естественную гармонию природы. А потому политические и психологические учения призваны возвратить человеку его изначальную чистоту.
Позже эта идея была воспринята марксизмом. Ведь согласно марксистскому историческому учению, естественные, справедливые человеческие отношения были искажены классовым обществом, и все, что надо сделать - это исправить уродливые социальные извращения. С этой точки зрения различия между Великой Французской и Великой Октябрьской революциями кажутся не столь уж существенными. И та и другая стремились искоренить общественные пороки и вернуть золотой век справедливости, братства и всеобщей гармонии. Неслучайно пещерный общественный строй получил в марксизме название "первобытного коммунизма". Светлое царство будущего должно было возвратиться к этому идеалу - разумеется, на базе научно-технического прогресса, успехи которого обеспечат сказочное изобилие. Здесь, как и в идеологии Французской революции, чувствуется влияние Руссо с его философией воспитания естественного человека. С другой стороны, марксизм воспринял утопические идеи анархистов, объявив целью социализма построение коммунистического общества, в котором будут искоренены все противоречия и вследствие этого за ненадобностью отомрет государство. При коммунизме люди жили изначально, и они вернутся к нему, ибо это соответствует самой их природе и проистекающим из нее естественным понятиям о справедливости.
Подобные идеи мы обнаружим и в ряде современных психологических теорий. Они гласят, что ребенок рождается совершенным, но впоследствии кто-то - родители, либо общество - портят его. И потому он становится убийцей, насильником, вором, политиканом. Подобная психологическая концепция коренится в христианской теологии, утверждающей, что ребенок чист от рождения, и лишь первородный грех, которым согрешил его прародитель, омрачает его душу, поселяя в ней зло. Этот грех нуждается в искуплении, и христианская благодать дарует его, возвещая человечеству золотой век всеобщего братства.
Представления такого рода чрезвычайно популярны. Они облекаются во множество форм. Приведу пример из современной общественно-политической реальности. Прежде в России все были уверены, что виновником хозяйственной отсталости и постоянных неурядиц является авторитарный режим с его сталинскими методами руководства. И потому распространилась детская вера в капитализм как панацею ото всех бед. Вера эта оказалась столь же наивной, как и вера в то, что к "золотому веку" приведет социализм. За семьдесят лет в России успели позабыть, каков реальный капитализм, и в глазах населения он стал опрокинутым отражением официальной идеологии. Иными словами, хорошо все то, что ругает газета "Правда". Казалось, стоит лишь провозгласить в России западные ценности - плюрализм, вседозволенность и свободу предпринимательства, - как жизнь тут же изменится к лучшему и всевозможные блага хлынут со всех сторон. Но вскоре выяснилось, что свобода критиковать правительство шествует рука об руку со свободой умирать с голоду, и обе направляются отнюдь не в сторону всеобщего благоденствия. Теперь на наших глазах происходит поворот на сто восемьдесят градусов: социалистическое прошлое начинает казаться утраченным раем, и на коммунистов вновь возлагают надежды, обманутые демократами.
Таким образом, еще раз была опровергнута идея о "естественном счастье", которое воцарится, как только мы уберем со своего пути всевозможные ограничения и препоны. И это лишь один из множества примеров, доказывающих несостоятельность подобной идеи. Для того, чтобы воцарилось благо, недостаточно позволить явлениям и событиям развиваться естественным путем. Природное, стихийное течение жизни не приводит к желанной цели ни в психологической, ни в социальной, ни в экономической сфере.
Первая книга Пятикнижия, Берешит, богата оригинальными философскими идеями. Правда, они изложены не на языке европейской философии, но от этого не становятся менее глубокими. В этой книге дважды, в противоположных по смыслу контекстах, встречается утверждение, что "зло в сердце человека от юности его" (Берешит,6:5; там же, 8:21). Последующая еврейская мысль задается вопросом: когда в сердце человека пробуждается зло? Быть может, еще в материнском чреве? Или зло дает о себе знать лишь с момента рождения? Но и в том и в другом случае ясно, что человек рождается с огромным потенциалом зла. Интересно, что в книге Берешит это обстоятельство служит не обвинению, а оправданию человека! Ведь если привести род человеческий на суд, окажется, что он не заслуживает пощады. Лишь зло, которое свило в нем гнездо, позволяет человеку взывать к милосердию. Он не может нести полной ответственности за совершенное зло, потому что родился с ним!