Такое понимание греха не ведет к всепрощенчеству, но позволяет по-новому понять смысл наказания, постигающего грешника, независимо от того, исходит оно от Б-га или от общества. Небесная кара — не месть. С определенной точки зрения ее можно рассматривать как естественное следствие извращения или ошибки. Протест против законов природы, стремление исказить их вредят лишь самому безумцу, затеявшему безнадежную борьбу. Столь же бесплодна и попытка не считаться с заповедями. Наказание, налагаемое обществом, является исправлением допущенного грешником искажения, и неважно, идет ли речь об "исправлении мира", которому согрешивший нанес ущерб, или об исправлении его собственной души. Таким образом, пафос морального служения состоит не столько в актуализации свободы выбора, когда перед лицом зла человек избирает добро, сколько в углублении самосознания, ибо чем осознаннее человеческое поведение, тем труднее греху сбить человека с пути. Истинный обличитель пороков (подобно пророку в первоначальном понимании этой миссии) — тот, чьи глаза открыты, чье духовное зрение проникает глубже, чем у других людей. Он призван помочь им увидеть то, что открыто ему, и воспитать, пробудить в людях более глубокое и полное осознание происходящего, осознание своих поступков и их последствий.
Библиография: Ицхак Хайнеман. Смысл заповедей в еврейской литературе. Иерусалим, 1954 г. Эфраим Элимелех Урбах. Мудрецы Талмуда — верования и идеи. Иерусалим, 1969 г. (Сокращенный русский перевод: "Мудрецы Талмуда", изд. "Библиотека Алия" 1986 г.)
Иерусалимские образы
Я познакомился с Исраэлем Бергер-Барзилаем в последние годы его жизни, когда он уже вернулся на израильскую землю. Это был человек небольшого роста, еще не очень старый, хотя его голова и борода были совершенно седыми, и на голове он носил большую черную ермолку.
История жизни этого человека стоит, безусловно, того, чтобы о ней было рассказано. Он родился в Польше и в начале двадцатых годов поднялся в землю Израиля. Рос он в семье сионистов и с самого раннего детства говорил на иврите. Однако со временем он проникся коммунистическими взглядами, и на израильской земле примкнул к коммунистической партии (которая была на нелегальном положении), называемой ПКП (от "Палестинише Коммунистише Партей", идиш). Благодаря своим способностям он довольно быстро стал генеральным секретарем этой партии.
О его тогдашней деятельности можно было бы написать отдельный рассказ. В 1929 году он был схвачен англичанами, которые в те годы управляли Палестиной, и как руководитель нелегальной партии выслан за пределы страны. Он приехал в Россию, где также обратили внимание на его незаурядные способности и назначили заместителем первого секретаря Коминтерна, помощником Димитрова, и он стал курировать коммунистические партии Азии и Африки. Он занимал эту должность много лет подряд, тесно сотрудничая с главными коммунистами России и других стран. В годы репрессий он разделил судьбу многих тысяч других людей. Был арестован, прошел через допросы, и подобно многим другим в конце концов признался во всех преступлениях, в которых его обвиняли. Однако в отличие от других он на показательном процессе отказался от своих признаний, заявив, что эти признания его заставили сделать под пытками. Его дело возвратили на доследование, опять начались допросы, затем он вновь предстал перед судом и снова отрицал все. На этот раз с ним не стали церемониться и приговорили к длительному сроку заключения в сибирских лагерях.