Вытеснение состязательного принципа из американской экономической жизни идeт незаметно на многих фронтах. Например, все фирмы и корпорации, выполняющие государственные заказы, имеют дело не с собственником, который должен считать каждый доллар, а с чиновником, которому казeнных денег не очень жалко. В этой сфере реальное противоборство между производителями подменяется закулисной борьбой по оттеснению конкурентов. В результате и возникают скандальные парадоксы, когда поставщик бомбардировщиков может вставлять в смету 600-долларовую стоимость пластмассового сиденья для самолeтного туалета при стоимости огнетушителя800.
Казалось бы, монополии в Америке запрещены и существует обширное законодательство против образования трестов. Однако на деле чуть не каждый месяц мы слышим сообщения о новых и новых слияниях индустриальных и финансовых супергигантов. И разрешения на эти слияния выдаются всe легче.
В сфере предложения труда состязательный принцип оттеснeн ещe дальше. Автомобильные концерны Крайслер, Форд и Дженерал Моторс вынуждены конкурировать между собой и с иностранными производителями. Но профсоюз рабочих автомобильной промышленноститолько один. И он может диктовать нанимателям условия, какие не снились рабочим других отраслей. Профсоюз пилотов угрозами забастовок добился от авиакомпаний зарплат, приближающихся (вместе с дополнительными льготами) к 200 тысячам долларов в год.
Получить работу, иметь работу всегда было для американца предметом гордости, служило основой его самоуважения. Но в конце XX века многолетние усилия уравнителей увенчались успехом, и им сегодня дана возможность разрушить "неравенство" между имеющим работу и безработным. Называется это "реформа велфера". Хочешь получать пособиеиди, мол, работай, а то лишим средств к существованию. По сути дела создаeтся система принудительного труда. Реальной конкуренции бывший получатель пособия американскому рабочему не составитслишком низка его квалификация. Но моральный ущерб будет огромен. Будут искусственно созданы миллионы рабочих мест, на которых "новые работники" станут отбывать рабочие часы точно так же, как это происходило в странах Советского блока. ("Они делают вид, что платят нам, мы делаем вид, что работаем".) В экономическую жизнь страны вольются миллионы людей, которые смотрят на труд как на проклятье, и они заразят своим мироощущением миллионы других.
Всe же автомобильная промышленность, авиационные линии, торговый и пассажирский флот вынуждены конкурировать с иностранными фирмамии это накладывает узду на аппетиты профсоюзов. Однако в американской экономике есть отрасли, огражденные законом от иностранной конкуренции. Таковы, в первую очередь, медицина, фармакология, юридические услуги, в значительной степенибанковское дело. И именно в этих отраслях происходит астрономический рост цен.
Госпиталь может предъявить пациенту счeт на 15 тысяч долларов за три дня в палате на двоихи сюда не входят счета хирурга и анестезиолога за операцию, эти потребуют ещe около пяти тысяч.
Стоимость многих лекарств доведена до уровня, недоступного среднему человеку без медицинской страховки. И почти все они могут быть получены только по рецепту врача, то есть при условии обязательного дорогостоящего визита к специалисту.
Счета адвокатов могут довести до грани разорения даже американского президентавспомним супругов Клинтонов, которые объявили сбор средств на оплату своих многочисленных судебных тяжб.
Банки настолько уверенно держат в своих руках работающего американца (он ведь вынужден сначала выплатить почти весь процент по займам на покупку дома и автомобиля, а уж только потом может начать выплачивать основной долг), что даже не утруждают себя открывать ему двери в те часы, когда он кончает работу, все закрываются в 3 часа дня.
И всe же грабительские успехи этих четырeх монополий меркнут рядом с тем, чего удалось добиться СТРАХОВОМУ БИЗНЕСУ.
Свободный рынок, по определению, есть место, где свободный продавец встречается со свободным покупателем. Каждый из них волен купить или не купить, продать или не продать товар или услугу за оговариваемую цену. Состязательный ум строго следит за сохранением этой свободы и громко протестует, когда еe ущемляют. Если человеку или предприятию мешают свободно торговать продуктом своего труда, это вызывает в Америке единодушное осуждение.
Ну, а что получится, если мы запретим человеку не покупать?
— Как это?спросит американец с недоумением. Как можно "запретить мне не покупать"? Такого не бывает. Покупая, я всегда остаюсь свободен.