Двадцатый век, однако, это не век героев-одиночек, а век организаций и планирования. Общественное со-знание готовится всегда долго к кардинальным решениям Большой Перестройки. Например — Первая Мировая война. Еще за десять лет до ее начала газеты ведущих европейских стран начали печатать соответствующие материалы: в Германии систематически стали появляться заметки о варварстве Русских и их бескультурье, о бездельниках — французах, сифилитиках и алкоголиках; в «Русской» печати, левой и либеральной — о грубости и варварстве немецких солдафонов и прусском милитаризме, о несчастных братьях-славянах на Балканах, угнетаемых «подлыми австрияками». Что касается России, то в это время любовью к славянам вдруг возгорелась вся либеральная печать, по преимуществу иудейская, со всякого рода гессенами и пропперами во главе. В течение десяти лет до Первой Мировой войны Русский читатель накачивался ненавистью к «подлой немчуре» и, попутно, к «царизму», рыдая над каждым славянским цветком, гнусно попираемом немецким сапогом. О том, что этот цветок гнусно попирается, узнавали, понятно, из пропперовских и прочих иудейских русскоязычных газет. Понятно, что и во Франции население из тех же газет, той же направленности, черпало ненависть к «немчуре». Одни и те же силы долго заряжали ружье и в нужный момент оно выстрелило. Социалисты всех стран, как обычно, набросили на историю происхождения войны покрывало «империализма» и «классовой борьбы».
Важно понять, что ход событий в мире определяется таким важнейшим стержнем всей современной политической истории мира, как Большая Перестройка, где войны, блокады, экономические кризисы и развал громадных стран есть Этапы этой Перестройки, переделки народов и стран. Может ли маленький человек понять что-либо в происходящем? Вся его информация — это телевидение, газеты и слухи. Все это направляемо и создаваемо теми, кто лепит будущее планеты и нашу политическую карту. Мы видим имена и лица, но не видим Организации, которая их создает. Трудно дается мысль, что и имена, и лица есть лишь исполнители нужных для подготовленного сценария ролей. Нам всё Ленин да Сталин, потом — Ельцин и Лебедь, и мы довольны — есть о чем посудачить. А та Организация, что вложила в них деньги, дала им газетную и телевизионную славу и предполагаемую власть, дала им средства для исполнения своих задач, нам неинтересна.
Вам нужно развалить страну? Неужели вы не догадываетесь, кому лучше поручить это большое дело, гнусное и кровавое? Неужели вы выставите на первый план какого-нибудь гессена или проппера? Достаточно уже и того, что есть один лившиц и один ясин. Неужели ваши службы осведомления не сообщат вам, что миллионы людей соскучились по крепкому хозяину, лучше — генералу с тупой физиономией и низким басом, говорящему «правильные слова», конечно патриотические. Ведь смею напомнить, февральская революция 1917 года, положившая начало конца России как самостоя-тельного государства, шла на волне патриотизма, и центральную роль тогда сыграли генералы, ставшие все враз не только патриотами, но и демократами, как сегодня, а попутно — иудами и марионетками тогдашних заправил Большой Перестройки. Генералы заставили Царя отречься от Престола, затем генералов выбросили из Армии их новые хозяева-демократы иудейского происхождения, а затем и сама Армия прекратила существование, как и Российская Империя. Причем тогда генералы творили измену во имя победы над Германией, а какая же может быть победа, когда в стране мало демократии и много царизма?! Вот демократия придет… Пришла… И прикончила Россию, развалив ее на республики и заставив капитулировать перед Германией. То, что было потом — всем известно. Но мало кто за-думывался о том, что предательство происходило под лозунгами духовного возрождения России и победы над грозным врагом; под крики о демократии лишились всех свобод и всякого материального достатка.
Сейчас кажется, что все это было когда-то, а мы-то не те, и нас так легко на мякине не проведешь. Проведешь, и легко! И на мякине, и как малых детей, и еще проще, чем в те времена. Лебедь, продажная Дума, все эти чубайсики-шахрайчики, все эти вопли о демократии и о рынке — все это наш позор и результат неверия и невежества.