Надо признать, что по неизвестно каким причинам, но дикарская ненависть к русским как-то сама собой появляется у каждого человека, стоит ему хоть на капельку стать демократом. Это уже почти мистика.
Еще в начале нашего века в 3-й Государственной Думе, где превалировали демократы и царствовала (как в сенате США) думская масонская ложа, большинство ее депутатов выступили против употребления слов «русский народ» и заменили их словами «народы России». (На эту тему см. письмо нашего читателя из Костромы — ред.).
Чем больше в России демократии и цивилизации, тем больше русофобии, нищеты, голода, преступлений и прочих признаков распада и разложения.
К сожалению, сегодня антирусская агрессия в скрытой форме прослеживается и в «патриотическом» лагере.
Например, на страницах журнала или с телеэкрана тихим голосом, задушевным и вкрадчивым, задается вопрос: «Кого считать русским?» И вот философский ум, оракул прогресса и демократии, гладко выбритый и почему-то почти всегда в очках, имеющий кучу заслуг перед Российской словесностью, сам спросив, сам и отвечает: «Только тех, кто чувствует себя русским и отличается высокой нравственностью. Русский — это тот, кто живет не интересами какой-то национальной русской культуры и не интересами своей нации, а интересами всемирной культуры, всечеловеческой и космической. Русский — только тот, кто служит всемирной цивилизации и является всемирным интеллигентом. Интеллигентом — обязательно».
И как страшное преступление против всех основ мироустройства звучат слова о том, что у русского человека должны быть русскими отец и мать, что русские в этом смысле ничем не отличаются от всех других народов. Что именно по этой причине основой русской нации являются деревни, села и маленькие русские города. Что русский народ, как и любой другой, не есть идеологическая секта или политическая партия, что он, в соответствии с современными достижениями генетики, имеет свою генетическую основу, иммуно-ферментные особенности, свою национальную матрицу поведенческих реакций, свой тип восприятия социального поведения, свой культурно-бытовой профиль.
Повсюду слышишь, что «русский — это тот, кто чувствует себя русским». Но логически ясно: чтобы иметь возможность чувствовать себя русским, нужно, чтобы эти русские были в реальности, а не только в «чувствовании». Ведь даже для того, чтобы какому-нибудь пылкому мечтателю почувствовать себя собакой, нужно, чтобы собака была на самом деле, на четырех лапах и с хвостом. Для того, чтобы какой-нибудь пылкий интернационалист мог почувствовать себя русским, нужно, чтобы русские когда-то образовали родственные связи, выработали свой язык (а русский язык, к счастью, это не язык всечеловеческих интеллигентов, не какой-нибудь масонский эсперанто), чтобы они приняли ту религию, которая одна только и смогла сделать их нацией, чтобы они смогли создать свое государство и очень непохожую на другие культуру…
Другой вопрос о тех, кто органично вливался в русскую жизнь, в Россию, не рассуждая о том, чувствует он себя русским, или нет, а просто служа русскому народу и нашей стране. Энгельс писал, что русские — это скверная нация, способная столь быстро ассимилировать немца, «что уже в третьем поколении скулы немца приобретают славянские черты».
Православная Вера, великая культура, доброта и открытость русского народа притягивали к себе тех инородцев, которые ехали в Россию с добрым сердцем. Их потомки не старались «чувствовать себя русскими», они ими реально становились, вливаясь в русскую жизнь и не мысля себя вне России. И только вечные интернационалисты, мечтательные интеллигенты, сомневающиеся какого они рода-племени, безапелляционно утверждают то, что они — русские, ибо любят березки и Чехова, с Толстым и Мережковским. И от этой любви русская культура становится действительно всемирной и русскоязычной. При этом носители «всечеловеческой русской культуры» страстно жаждут вычеркнуть русских как нацию и народ из реального мира и превратить их в величину метафизическую.
Как русские люди, мы должны осознавать опасности не только экономического или политического характера, не только той информации, которая появляется в «не наших» органах печати, но и того, что печатает коммунопатриотическая пресса, быстро научившаяся жонглированию «правильными» словами…