Известно, что наиболее рентабельными в наше время являются высокие технологии и наукоемкие продукты, но как раз их-то у нас очень мало из-за отсутствия инвестиций. Что же касается инфляции и экономической стабильности, то вспомните, что, например, в Верхней Вольте почти нет инфляции, а стабильности хоть отбавляй, но современных технологий и конкурентоспособных наукоемких продуктов они не производят, а жизненный уровень населения пониже нашего. Здесь следует сказать, что де-факто приоритеты в мировой экономике давно поменялись местами. Вот одно важное подтверждение этому Поражение в арабо-израильской войне 1973 г. подтолкнуло богатые нефтью арабские страны использовать свои энергетические ресурсы как средство экономического давления на могущественные промышленно развитые страны. Предполагалось, что подъем цен на нефть вызовет энергетический кризис, инфляцию, экономическую нестабильность и заставит страны Запада изменить свой внешнеполитический курс. Но результат оказался неожиданным. Используя гигантский научный потенциал, развитые страны осуществили мощные технологические модификации, благодаря которым было минимизировано потребление энергии на единицу продукции, уменьшена зависимость от производителей сырья. Ряд производств были перенесены в развивающиеся страны, а в развитых странах начали стремительно развиваться высокие технологии. С 1973 по 1985 г. валовой национальный продукт основных развитых стран увеличился на 32%, а потребление энергии всего на 5%; во второй половине 80-х и в 90-е годы дальнейший хозяйственный подъем происходил уже на фоне абсолютного сокращения энергопотребления. С помощью научных и технологических достижений были разведаны нефтяные поля на дне Северного моря у берегов Англии и Норвегии, и развитые страны сами стали нефтяными державами.
Заметьте-ка, что ведущим фактором в трансформации экономических и политических отношений и позиций были наука и технология, но не наоборот. А вот и еще один поучительный пример, имевший огромный глобальный резонанс. Всем памятно, что в 1998 г. мир был потрясен волной финансовых кризисов. Начавшись в странах Юго-Восточной Азии, они задели и Россию (обвал 17 августа). Казалось, что причина этого лежит в отрыве и относительной независимости финансовой сферы от сферы производства. Финансы как бы обособились от реального сектора экономики и вместо того, чтобы обслуживать его, стали почти неограниченным диктатором. Но в действительности это лишь верхушка айсберга, а под этим скрывается вот что: с конца 60-х и начала 70-х годов XX в. наиболее развитые страны Европы, США, Канада, Япония стали превращаться в постиндустриальные общества, общества, основанные на знаниях. Грандиозные научные достижения начали все быстрее и полнее имплантироваться в наукоемкую продукцию и высокие технологии. Самым рентабельным стало вложение капитала в высокотехнологичные отрасли и производство знаний. Поэтому значительную часть инвестиций наиболее богатые постиндустриальные страны начали вкладывать в экономику друг друга. Это привело к дефициту инвестиций в развивающиеся страны. Цены на природные ресурсы пошли вниз, структура глобального рынка изменилась, а возможность расплатиться с внешними долгами для многих развивающихся стран стала более чем сомнительной. Именно это и вызвало финансовое потрясение 1998 г. Таким образом, не диктатура финансовых спекуляций и засилье фондовых рынков, играющих в собственные игры, а технологическая супермодернизация, основанная на достижениях науки наиболее развитых стран, повлияла на изменение структуры и направление инвестиционных потоков. Именно эти изменения оказали решающее воздействие на мировую экономику и финансы. Стало быть, во главе национальных стратегий самых могущественных постиндустриальных обществ лежит концентрация усилий в трех взаимосвязанных направлениях: развитие науки, основанных на ней высоких технологий и высшего образования, обеспечивающего квалифицированными кадрами две предыдущие сферы. Поэтому в отличие от теоретиков эпохи позднего индустриализма я настаиваю на том, что не абстрактная экономика и “автономные” финансовые потоки, а наука, технология и образование являются главными факторами благосостояния и могущества постиндустриальных обществ и детерминантами глобальных трансформаций.