Теперь, с вашего позволения, несколько слов о патентах, интеллектуальной собственности и заинтересованности ученых в получении и реализации принципиально новых научных результатов. Полтора года назад я разговаривал с крупным ученым, руководящим научной работой одного из академических институтов. Он не просто доктор медицины и профессор, но первоклассный исследователь, синтезировавший вместе со своими сотрудниками несколько высокоэффективных лекарственных препаратов. "Нам, - сказал он, - крайне невыгодно патентовать наши результаты в России. Они оказываются собственностью института, и шире - государственной собственностью. Но у государства, как известно, не доходят руки до их реализации, да и средств на это почти нет. Если все же они дойдут до стадии промышленного производства, то нам от этого теплее не станет, в лучшем случае пожмут руку и дадут премию в 500 рублей. Гораздо выгоднее и полезнее для человечества положить всю документацию в портфель, взять опытные образцы в пробирках и слетать, не привлекая внимания, в какую-нибудь высокоразвитую страну. Своим они заплатили бы за такую работу 250-300 тысяч долларов. Нам же заплатят 25 тысяч. Согласитесь, что 25 тысяч долларов лучше, чем рукопожатие и 500 рублей. И сотрудников можно подкормить, и новые приборы купить, и испытать чувство удовлетворения от того, что труд не пропал напрасно".
Завершая эти размышления, я утверждаю: пока интеллектуальная собственность не будет принадлежать тому, кто ее создает, пока ученые не будут получать от нее прямую выгоду, позволяющую им лучше жить и лучше работать, пока не будут внесены радикальные изменения по этому вопросу в наше вредное для людей и общества законодательство, на прогресс науки и технологии, на развитие научно-технологического потенциала в нашей стране, а следовательно, и на подъем экономики бессмысленно надеяться.
Старая, "совковая" идеология утверждала, что любая деятельность в нашей стране должна быть прежде всего выгодна государству. Но так как сейчас наше государство сильно криминализировано и проникнуто духом безнаказанной коррупции, то тезис, по законам "марксистской диалектики", превратился в антитезис. Государственный сектор экономики в результате этого крайне неэффективен, а коммерческий, наталкивающийся на трудно преодолимые барьеры, ориентирован в основном на торговлю импортными товарами и финансовые спекуляции.
А теперь капельку философии. Знаменитый английский мыслитель Томас Гоббс еще в XVII веке писал, что людьми двигает выгода. Карл Маркс, развивая эту мысль, в XIX столетии утверждал, что история есть не что иное, как деятельность людей, преследующих свои цели. Если та или иная деятельность невыгодна (в данном случае речь идет об ученых, разработчиках современных технологий), то ожидать, что они будут выкладываться для достижения научных целей, что в науку пойдут наиболее талантливые, первоклассно подготовленные молодые специалисты, которые за гроши, почти даром и при отсутствии соответствующей инфраструктуры будут двигать науку вперед, развивать научно-технологический потенциал страны, - значит оставаться на позициях традиционной российской маниловщины, беспочвенной мечтательности. Тем, кто отвечает за критические технологии, необходимо прочно усвоить, что научные открытия и технологические разработки должны быть выгодны тем, кто их осуществляет, и пока этого не будет, государство и экономика тоже не получат никакой выгоды от науки и образования, останутся без современных технологий, а следовательно, и без конкурентоспособной продукции. В условиях рыночной экономики, о которой мы в основном болтаем, выгода - не позор, а важнейший стимул общественного и экономического развития.
Из всего сказанного следует, что сегодня вопрос о составе и реализации критических технологий и научно-технологического потенциала России не имеет простого и однозначного ответа. Да, в некоторых видах высоких технологий - авиакосмической, кораблестроении и т.д. - у нас есть неплохие перспективы. Однако в целом положение сложное. Необходимо еще раз рассмотреть перечень критических технологий, правильно оценить их состояние, но самое главное - обеспечить быстрое и эффективное внедрение в гражданское производство, способное дать максимальный коммерческий эффект. Именно здесь зарыта собака. "Внедрение" и "реализация" должны стать ключевыми понятиями при анализе критических технологий. Здесь есть над чем подумать, и вместо того, чтобы стонать, как птица Уер, следует сосредоточиться на двух вопросах: что делать и как делать, чтобы наука и критические технологии сами начали развиваться и стали мощным фактором, стимулирующим рост экономики и совершенствование социальной сферы?