А Глафира Степановна терзается, потому что она как раз таки способна выходить на причинный уровень бытия. В ней есть две функции, опции данные от рождении – внутренняя мораль и внутренняя нравственность (именно внутренняя, данная от рождения, а не полученная в результате воспитания и социализации). Она может давить их в себе всю жизнь. Но она не сможет их подавить, потому что причинный уровень бытия находится выше ментального, астрального, эмоционального, эфирного и физического уровней. Какими бы техниками ребёфинга или субмодальностного кодирования она не пыталась задавить это, она физически не сможет это сделать, потому что из тела нельзя влиять на причинный уровень бытия. Можно лишь корректировать протекание энергии, которая идёт сверху вниз, одухотворяя последующие слои, но никак не наоборот. Это принципиально невозможно. Т.к. задавить в себе внутреннюю мораль и нравственность она не может, она будет терзаться. Она не сможет загнобить свою внутреннюю сущность.
Второе, что обеспечивает именно болезненное восприятие такой действительности, это то, что наша вселенная, и в частности наша земля и общество представляет собой единый организм. Поэтому какой-нибудь дядя Вася алкоголик не может жить в отрыве от той же самой Глафиры Степановны. Они соединены и объединены в единый организм.
Когда начинает болеть какой-нибудь орган, какая-то группа клеток, болевой сигнал разносится по всему организму, и организм напрягает свои ресурсы, чтобы восстановить, или если это злокачественные клетки, подавить. Если общество здорово, хотя бы на 95 %, то оно будет отслеживать, и общим своим усилием, здоровым фоном, корректировать неправильные действия тех же самых дядей Васей.
Живя в России, человек может пойти и оросить лифт из своего шланга, сжечь кнопки, насрать возле мусоропровода и прилепить спички на потолок, и банально плевать соплями на тротуар. Но он приезжает в Европу: плюнул раз, плюнул два, а на третий, ему даже замечание никто не делает, но на третий раз он почему-то не плюёт! В воздухе, в окружающем пространстве витает что-то такое, что не позволяет ему это сделать. Потому что общество в этом плане здорово. Да, оно может загибаться в других областях, но вот эта зона здоровая. И тогда мощь всего организма проецируется на больную клетку и корректирует её.
Влияние здоровых, внутренне нравственных людей, обладающих внутренней моралью, экстраполируется и проецируется в пространство и как-то гармонизирует его, т.е. нормализует его структуру так, что даже последний кусок идиота становится неспособен совершить акт дефекации в кабине лифта, его что-то останавливает. Хоть как он хочет срать, но не сможет.
А что происходит, если 80% общества сгнило? Вот лежит хладный труп, которому уже недели две и ароматно пахнет. Но со смертью физического тела какие-то участки тела ещё живут. Сетчатка, например, у трупа живёт ещё час.
В 1336 году король Людвиг Баварский приговорил к смертной казни дворянина Дица фон Шаунбурга и четырех его единомышленников за то, что они восстали против его величества и тем самым «нарушили спокойствие страны». Смутьянам должны были отрубить головы. Перед казнью, согласно традиции, Людвиг Баварский спросил у Дица фон Шаунбурга, каково будет его последнее желание. Диц попросил короля помиловать своих приговоренных друзей в случае, если он, обезглавленный, сумеет пробежать мимо них. При этом фон Шаунбург уточнил, что приговоренные должны стоять в ряду на расстоянии восьми шагов друг от друга. Помилованию же подлежат лишь те, мимо кого он, лишившись головы, сможет пробежать. Монарх расхохотался, выслушав этот бред, и пообещал исполнить желание обреченного. Диц расставил своих друзей вряд, тщательно отмерив шагами оговоренное расстояние между ними и опустился на колени перед плахой. Свистнул меч палача. Белокурая голова фон Шаунбурга скатилась с плеч, а тело... вскочило на ноги и на глазах у короля и придворных, орошая землю потоками хлещущей из обрубка шеи крови, стремительно промчалось мимо приговоренных. Миновав последнего из них, то есть сделав более 32 шагов (!), оно остановилось и рухнуло на землю. Король сдержал слово и помиловал мятежников.