А что происходит, когда у руля стоит маркетолог по образованию и по ментальности, а не инженер? Для него смена сути всегда психологически ассоциируется с вливаниями в исследования и инновациями. А это затраты. «А вдруг потребитель воспримет новую концепцию не так как ожидается?». Это психологически сложно для начальника. Но люди требуют новизны. И по какому пути идут в этом случае? Загляните в интернет и вы увидите: «Наш супер-новый сок!». А в чем собственно новизна? «Там в супер-новой упаковке добавлен краситель не E322, а Е323 за те же деньги». Но суть от этого не изменилась. Как была моча желтого цвета, покрашенная акридиновым оранжевым, так и осталась мочой, не содержащей ни грамма натуральных компонентов того же самого, подкрашенного акридиновым оранжевым. «Только в этом месяце супер-новая упаковка в супер-глянцевой обложке. И с ней супер-дизайнерская игрушка для вашего спиногрыза, который всосет это акридиновое оранжевое и чтобы у него запора не было, мы дарим ему эту игрушку»! Вот это маркетинговый дизайнерский подход.
Я инженер по образованию. Я смотрю в первую очередь на суть происходящих явлений. Пусть сейчас, кажется, что для того, чтобы что-то лучше продавалось, необходимо просто менять упаковку или делать скидки: «Не два литра наших тренингов, а два с половиной по той же цене!» или еще какую-нибудь херню замутить. Ребята, это херня собачья! Я не хочу изменять себе, потому что я знаю, что людям требуются новые концепции. Я не смотрю на остальных маркетологов. Та новизна, которую даю я, зацепит людей. Если я буду смотреть на то, как продавалось пять лет назад, то нихера это не будет работать! Вот поэтому я и говорю, что нахер все эти маркетинговые ходы и исследования: обложки и названия.
Не работают маркетинговые ходы. Инженерные ходы должны быть. Людям нужна новая концепция. Результат нужно давать суть, новую парадигму, новую концепцию. А под каким она соусом, и под какой обложкой – это уже не важно. Главное – концепция. Чем собственно я и занимаюсь – даю новую концепцию. Принципиально новый подход.
Говноэкономика общества потребления
Когда становишься бизнесменом, то сразу берешь на себя обязательства. Если ты хочешь быть конкурентоспособным бизнесменом, если ты хочешь зарабатывать лавандос, а не заниматься бизнесом ради геморроя, то ты должен получать либо большие прибыли, либо сверхприбыль. А для того чтобы возникала сверхприбыль необходимо либо делать чудовищной добавленную стоимость, либо производить продукт в еще большем количестве и еще лучшего качества и постоянно расширять рынок. Необходимо, к примеру, иметь много моделей одного товара: класс A,B,C, D, E, F, кроссовер, джип, трехдверный джип, четырехместный, пятиместный, семиместный, движки от двухлитрового до шестилитрового, обратный ванкель, прямой ванкель и т.д. Но это всего лишь машина – это тарантас. Как была машиной, так и осталась. А отличается новая модель лишь тем, что на секунду быстрее разгоняется до 100 км/ч.
Это порочная экономика. Именно про это спорили Роза Люксенбург и Владимир Ильич Ленин. Ильич говорил: «Ваш капитализм – херня! Он должен накрыться через одно-два десятилетие». А Люксенбург ему отвечала: «Херня – ваш коммунизм. Не накроется капитализм, потому что есть страны третьего мира: Китай, Индия, Пакистан, Бразилия. Когда мы насытим шестилитровыми пылесосами с двигателем V-12 Штаты, Канаду, Францию, Германию и Россию и появятся дизельные пылесосы, мы пойдем продавать их в Китай. А когда люди пресытятся всем этим говном и захотят чего-то нового, то мы создадим новый виток пиара, новые пылесосы».
Капитализм – это игра на низменных инстинктах быдла: сначала мы должны создать потребителя еще более жадного, еще более сосущего, еще более алчного, а потом его насытить. А без этих двух инструментов мы не сможем получать сверхприбыль. Мы вообще не сможем её получать. Потому что та кампания, которая в условиях капиталистического бизнеса не развивается экспансивно – протухает с гарантией. Потому что потребитель избалован. Он хочет не просто чего-то. Он хочет, чтобы это «что-то» было с рюшечками, он придирается ко всему, он находит малейшие косяки. Хотя на самом деле косяки смотрятся не в сути, т.е. у потребителя не инженерный подход, а маркетинговый. Он машину покупает уже не по техническим характеристикам, а потому что ему нравятся ручки не горизонтальные, а вертикальные. Или фары ему нужны определенной формы. Вот об этом идет речь.
А я считаю, что все это – херня собачья. Заложниками в этой ситуации оказываются как потребитель, так и производитель. Один, отрыгиваясь, жрет, как во время римских пиров: сожрали пять блюд, пошли проблевались, прочистили желудок и снова сели за стол жрать, снова пожрали еще два-три часа и снова пошли проблевались, прочистили желудок, снова садимся за стол жрать. И эта цепочка от стран развитого мира идет вниз: одни сожрали и выблевали, и эта блевота переходит в страны второго мир. К примеру, пришли лексусы-трехлетки в Россию. Ими кто-то уже до этого попользовался, проблевался ими и их привезли к нам. Теперь эту японскую блевоту сожрут наши дорогие россияне. Сожрут, покатаются еще года три-четыре. А когда тачка становится десятилеткой, ее возьмут какие-нибудь гопники, чтобы попонтоваться.