Музыка становилась громкой до дрожащего безумия, барабанные бои эхом отдавались от прибрежных зданий и разлетались над водой. Из газовых форсунок по углам клетки вырвались потоки огня, а через какой-то потайной люк вырвался рычащий, ощетинившийся шар ярости, в котором Треноди узнала кактусового льва. Половина охотничьих угодий в Империи Сети была обеспечена парой этих существ. Они были генетически сконструированы, они были скорее растениями, чем животными, без нервной системы и способности чувствовать боль, так что вы не должны были чувствовать себя виноватыми, когда охотились на них. То, что вы должны были чувствовать, это нервный тик, поскольку пасть кактусового льва была такой же широкой, как и его тело в виде пляжного мяча, и усеянное шипами, даже более острыми, чем те, что росли по всей его толстой серой шкуре. В охотничьих угодьях их держали в огороженных вольерах, куда осмеливались заходить только самые смелые или самые безрассудные охотники. Попасть с ним в маленькую клетку означало верную смерть. Публика, которая за мгновение до этого насмехалась и освистывала Крайтта, одновременно ахнула, когда кактусовый лев на мгновение качнулся на своих корнеобразных ногах, а затем прыгнул на голову Крайтта. Крайтт двигался боком, быстро, как ящерица, и проворно, как танцор. Кактусовый лев врезался в прутья клетки, и несколько бурных минут все двигалось слишком быстро, чтобы Треноди могла за ним уследить. Теперь ей стало жалко Крайтта, хотя хлестание его шипастым хвостом в свете костра казалось чем-то из ночных кошмаров. Какая польза от шипастого хвоста против кактусового льва?
— Ооооох! — ликовала и сочувствовала толпа, когда львиные шипы проделали уродливую рану на и без того уродливом лице Крайтта. Это было несправедливо, подумала Треноди. Никто, ничто не могло безоружным победить одно из этих ужасных созданий…
А затем так быстро, что ей пришлось дважды воспроизвести этот момент на гарнитуре, прежде чем она смогла точно увидеть, что произошло, хвост Крайтта ударил прямо в цель. Кактусовый лев был поднят на него, как будто его насадили на кол. Из газовых форсунок с шипением брызнула зеленая слизь. Крайтт потянулся, схватил существо за края его яростной, широко раскрытой пасти и разорвал его надвое.
— Скар! Скар! Скар! — взревела половина толпы, а другая половина, вспомнив, что он все еще Крайтт, и воскликнула: «Бу-у!»
— Скар делает это два или три раза за ночь, — сказала Флекс.
Когда струи пламени стихли, и наблюдатели начали расходиться, Моторик снова взяла Треноди за руку и повеал ее в заросшее биоздание за барной стойкой. Женщина, которой он принадлежал, знала Флекса; в одной из больших, оживленных комнат ангелы Флекса летали по стенам. Они шли по коридорам, похожим на трубы, в подвал, похожий на внутреннюю часть тыквы, где в густом воздухе мерцал голоэкран, а Крайтт по имени Скар сидел, отмеченный собственной засыхающей кровью, и глотал из стакана синий дым. Треноди попятилась назад, боясь оказаться так близко к большой ящерице, но Флекс сказала:
— Все в порядке. Скар дружелюбен.
Комната была полна горячего металлического запаха крови и запаха самого Крайтта, словно старая кожаная куртка, брошенная в костер. Желтые глаза существа посмотрели на Треноди, а затем скользнули мимо нее к Флексу. Грубо модифицированная гарнитура была прикреплена к его чешуйчатому лицу настоящими заклепками. Его шипастый хвост дернулся. Он издал скрежещущий рычащий звук, который гарнитура Треноди перевела как «Чего ты хочешь, человек-машина?»
— Просто проверяю, как ты, — сказала Флекс. — Просто проверяю, не съели ли тебя еще кактусовые львы.
Крайтт издал протяжное шипение, которое, вероятно, было смехом.
— Эти существа — плохая добыча, — сказал он. «Я солдат клана Целд Гех Реска. Твои прыгучие шипастые животные мне не ровня».
— Так почему каждый раз, когда я рисую тебя, у тебя на морде появляется новый шрам? — спросила Флекс. Она снова достала свой блокнот и начала рисовать Крайтта, пока он говорил. Теперь Треноди узнала его; он был моделью для некоторых рисунков, которые она видела в депо. — Если тебе здесь не нравится, почему бы тебе просто не уйти? — спросила его Флекс. «Война окончена. Ты можешь вернуться домой к своим людям.»
— Мой народ побежден, — сказал Скар. «Мой Целд Гех мертв. У меня нет ни цели, ни чести. У меня нет дома. Он пил из стакана, который держал в руке, и из его ноздрей, и между острыми желтыми зубами тянулся голубой дым. Он дракон, подумала Треноди, очарованный и потрясенный. Он дракон из какой-то старой легенды, переживший тяжелые времена. Глаза Скара снова встретились с ее глазами. Он фыркнул дымом и сказал: «Кто эта человеческая женщина?»