— Терпение, Илон Прелл, — сказали Близнецы. Они говорили хором. В наушниках это звучало как один голос. — Мы пока не можем позволить тебе начать войну. У нас нет той силы, которую мы имели. Остальные нам не доверяют. Но мы видели то, чего не видели они.
— Что вы видели?
— Лица. В море данных. На записи с камеры наблюдения. Всего два лица из всех лиц на всех камерах наблюдения на всех станциях. Не многие бы их заметили. Не многие люди узнали бы их. Но мы умные.
— Чьи лица?
— Зена Старлинга. Моторика Новы. Они направлялись в Петрикор. Вероятно, они уже там.
— Почему? Это свалка.
— Мы не знаем почему, Илон Прелл. У нас нет присутствия на Петрикоре, и если мы попытаемся шпионить там, наш глупый брат Воху Мана создаст нам проблемы с остальными.
— Но вы же Близнецы! — сказал Илон Прелл. «Вы не боитесь других Стражей, не так ли?»
Маленькие девочки повесили головы. В последний раз, когда ему явились Близнецы, они явились из плоти и крови: два хладнокровных убийцы, называемых братьями Мако. Илон Прелл предположил, что их новая форма была способом показать ему, насколько уменьшилась их сила. Другие Стражи обращались с Близнецами как с непослушными детьми, держа их в своей комнате, чтобы они не могли вмешиваться в человеческие жизни. Вероятно, они рискуют подвергнуться всевозможным наказаниям, проникнув сюда в виртуальной форме, чтобы поговорить с ним.
— У меня нет людей на Петрикоре, — сказал он. — Но я мог бы послать туда отряд «Железнодорожных войск» с базы на Луна-Верде.
Близнецы улыбнулись ему.
— Отправьте их тайно. Другие Стражи не должны знать. Привезите Зена и сущность Нова на Центральную Станцию. Она уйдет тихо, если вы будете угрожать ему. Спросите их. Мы поможем. Мы узнаем, чем они занимаются. Мы узнаем, что планирует сущность Нова. И тогда мы найдем оправдание, которое нам нужно, чтобы позволить вам начать войну.
Потом они исчезли, и он снова смотрел на волны, на луны, сияющие в сиреневом послесвете над морем. Его племянник Василий звал его с другого берега. — Я иду, — сказал он. Он использовал защищенное программное обеспечение в своей гарнитуре, чтобы закодировать сообщение и отправить его в Море Данных. Он прикинул, что потребуется день, чтобы его приказы достигли Луна-Верде, еще один — чтобы Железнодорожные войска захватили Старлинга и Нову и привезли их на Центральную Станцию. Так что у него было еще два дня охоты, прежде чем он должен был приступить к серьезному делу завоевания галактики.
Он повернулся и пошел обратно по пляжу, на свет парящих бумажных фонариков и запах барбекю. Он нашел Седну Ямм. Как бы она испугалась, сказал он себе, если бы узнала, что он только что разговаривал с самими Стражами. Но он не осмелился поделиться их секретами, поэтому рассказал ей кое-что еще, что, как он был уверен, произвело на нее впечатление.
— Я кое-что решил, — сказал он. «Я собираюсь выследить дедушку всех плезиозавров и убить его. Я собираюсь отнести его шкуру в Императорский дворец. Превратить его в ковер или настенную подвеску или что-то в этом роде. Я покажу всем, что Прелл может преуспеть там, где потерпел неудачу мягкий Зенит.
Во время своего пребывания на Нулевой Станции Зен изучал файлы Новы о Петрикоре, как будто готовился к экзамену, поэтому мрачный маленький мир не стал для него неожиданностью. Он знал, что большая часть его поверхности покрыта чем-то, называемым Мхом, которому не могут дать определение, то ли это очень влажное болото, то ли очень заросший водорослями океан. Петрикор был терраформирован и заселен только потому, что у него был второй К-шлюз, который вел в богатый минералами, но необитаемый мир под названием Колраби. Семья Берберов, занимавшаяся заселением и терраформированием, жила на Петрикоре и отправляла своих дронов и Моториков через этот второй шлюз в шахту Колраби до того дня, когда солнце Колраби неожиданно взорвалось, и Петрикор остался бесполезным остановочным пунктом на железной дороге в никуда. На вокзале не было таможенных будок. Не было даже проверок безопасности, которые стали обычным явлением в центральной Сети. Билетные барьеры в конце платформы были открыты. Зен и Нова прошли сквозь них и вышли в крошечный городок, Нова держалась в нескольких шагах позади, не сводя глаз с земли, как моторик, который знает свое место. Были сумерки, и шел небольшой дождь. Когда Зен зашел на местный дата-рафт, он увидел, что в течение семидесяти шести лет шли небольшие дожди. Мокрые улицы сияли, низкие дома сгорбились от сырости. Заброшенные мостки и конвейерные ленты старых железнодорожных станций вырисовывались за дождем, как скелеты динозавров. Символ Воху Мана — бдительный глаз — был нарисован на стенах и над дверными проемами. Прохожие носили плащи от дождя и странные шляпы, с которых на стержнях свисали камеры, направленные назад на лицо владельца. Всякий раз, когда встречались два человека, они приветствовали друг друга, позируя вместе для селфи. За запотевшими окнами ресторанчиков люди торжественно фотографировали свои блюда. Чем больше деталей своей жизни они смогут загрузить, тем точнее Воху Мана сможет воссоздать их в своей виртуальной загробной жизни. Новости о погоде были почти единственным, что представляло интерес в дата-рафте Петрикора, который был самым примитивным из всех, что Зен когда-либо видел. Той ночью он исследовал его, бессонно лежа на большой кровати в единственном в городе отеле. Там было всего несколько банков и магазинов, множество узлов молитвенных данных Воху Мана и несколько небольших, нерешительных святынь другим Стражам. Центр туристической информации не мог рассказать ему о Петрикоре многого, чего он еще не знал. Ходила местная история о призраках, называемых Медленным Поездом, и неубедительные слухи о гигантском осьминоге, обитавшем в более глубоких частях Моха. Это все. Этого не может быть, подумал он. В таком месте не может быть ничего важного. Он хотел спросить у Новы, видит ли она что-то, чего не мог он, среди данных, но Нова была внизу, запертая в чулане, который в отеле довольно величественно называли «Общежитием Моториков». Он вспомнил, как лежал без сна в своей каюте поезда Зенитов, пока она ехала с другими Моториками в каком-то багажном вагоне, и как ее голос звучал в его наушниках, составляя ему компанию, поддерживая его настроение, давая понять, что он не один. Но теперь все было иначе. Он знал вес того, что он делал, и опасность, в которой будет Нова, если Стражи узнают ее. Он страстно желал услышать ее голос, даже если бы он говорил всего лишь: «Спокойной ночи, Зен, спи спокойно», но он не осмелился написать ей, поэтому снял гарнитуру, бросил ее в дальний конец комнаты и лежал в одиночестве. темнота, а водостоки журчали, а дождь барабанил своими маленькими холодными пальчиками по крыше.