Зен начал ходить по палубе. Он подошел к лестничному пролету и спустился по нему в тенистые внутренности корабля, где сквозь щели в обшивке пробивались мягкие солнечные лучи. Корни деревьев, вьющиеся сквозь потолок, образовывали плетеные живые столбы. Он пробрался между ними. Корабль наполнился звуками натянутой древесины, скрипом, стонами, скрипом и бормотанием. Впереди солнечный луч прожектором падал на плетеное кресло, где сидел мужчина и читал старомодную книгу. Зен колебался. Мужчина почувствовал его присутствие и встал, высокий и худой, выпрямился из кресла, скрестил руки на груди, вцепился в свои плечи длинными бледными пальцами, наблюдая за приближением Зена. Зен знал эту манерность. Он знал это длинное и хрупкое-сильное тело. Он шагнул в полосу света и остановился, глядя в худое белое лицо человека, смерть которого на водяной луне Тристесс он видел однажды.
— Зен Старлинг! — сказал Ворон. «Что привело тебя на Небеса?»
Огромный старый корабль не казался Зену небесным, но в нем были и более приятные детали. Ворон вывел его на что-то вроде балкона, протянувшегося по всей длине постоянно разрушающегося корпуса. Там шли и другие люди, но они были далеко, лица их были неясны.
— Все здесь? — спросил Зен. — Воху Мана действительно сделал копии всех, кто когда-либо жил? Коби Чен-Тулси здесь? А леди Суфра? А Январ Малик?
— Я уверен, что программы, которые думают, что они Коби, Малик и Леди С., где-то прекрасно проводят время, — сказал Ворон. «Но не здесь. Я думаю, что эта среда является своего рода пристройкой, где Воху Мана держит более беспокойные души, те, которые его товарищи-Стражи предпочли бы, чтобы он просто удалил. — Он взглянул вверх, и тени бесконечно распадающегося корабля затрепетали по его лицу. «Может быть, технически это вообще не часть Небес. Может быть, это просто головоломка Лимбо Воху Маны, Бардо Баржа…» — Он снова посмотрел на Зена и усмехнулся. — И все же это лучше, чем ничего.
— Это нереально, — сказал Зен, просто, чтобы напомнить себе об этом. — Думаешь, я этого не знаю?
— Ты тоже не настоящий.
Ворон рассмеялся. Он не выглядел таким старым, каким был, когда Зен впервые встретил его, но у него была та же кривая улыбка, тот же понимающий косой взгляд.
— Я ничуть не менее реален, чем тот Ворон, которого ты встретил на Разломе. Я цифровая копия оригинального Ворона, как и он. Раньше я делал десятки таких копий, ожидая загрузки их в клонированные тела. Когда Стражи начали удалять меня из Моря Данных и выслеживать моих клонов, я разыскал Воху Ману. Я слышал о его маленьком увлечении. Я подумал, что он может захотеть неношеного Ворона для своей коллекции.
— И ты спрятал информацию о Петрикоре в голове Новы, чтобы она знала, где тебя найти.
— Полагаю, я думал, что однажды могу пригодиться в качестве резервной копии на случай, если что-нибудь случится с моей последней физической версией. Кстати, что случилось с этой версией?
— Его убил небесный скат на Тристессе.
— Скат? Как смешно!
— Но, если ты был создан давным-давно, когда Стражи начали избавляться от настоящего Ворона, — сказал Зен, — как же ты узнал меня? Ты был создан до того, как я родился.
— О, Воху Мана держит меня в курсе, — сказал Ворон. — Он сканирует Море Данных в поисках соответствующей информации. Каждый месяц или около того он отправляет его в виде письма хранителю своего святилища, который копирует его на планшет, едет сюда, садится в медленный поезд и загружает его на компьютер, на котором работает эта среда. Ни одно из них никогда не попадает в Море Данных, поэтому другие Стражи не знают, что задумал Воху Мана. На Петрикоре не генерируется никакой информации, которая могла бы привлечь их внимание, а сам Медленный Поезд существует в К-пространстве, вне поля зрения и вне разума. Ты первый гость из внешнего мира, которого я встретил. Рад тебя видеть, Зен. Я знаю, что ты сделал для последнего Ворона. Ограбление поезда Зенитов для него. Это был отчаянный поступок.