Полет прошел штатно. Пристегните ремни, взлет, посадка…
Рига встретила Позднякова прохладной погодой. Усевшись в электричке к окну, под стук колесных пар на рельсовых стыках, он созерцал незнакомые пейзажи. Заливные луга, телеграфные столбы мелькали быстро и нескучно. Машинист объявлял на латышском языке остановки. Народу в поезде было мало. Сезон отпусков только начинался. Выйдя на перрон станции, Поздняков по указателю пошел в сторону санатория.
Архитектура поселка удивляла готическим стилем. Остроносые шпили деревянных зданий, венчали флюгеры с фигурками людей и животных. Крыши аккуратно уложены красной черепицей. В окнах горшочки с цветами и ажурные занавески. Надписи на магазинах, названия улиц — на английском и латышском языках. Русская речь звучала редко и отчего — то резала слух, не вписываясь в колорит пейзажа.
Кирилл заметил идущего впереди высокого молодого человека с огромной сумкой, а ля «смерть носильщику» в руке. Обогнал и, заглянув в лицо, поздоровавшись, спросил, не по пути ли им.
Выяснилось, что да, по пути. Молодые люди зашагали дальше, продолжая знакомиться на ходу.
— Тяжелый багаж? — спросил, Кирилл.
— Ордена и медали. Как нацеплю, все местные дамы — мои. — Ответил, смеясь, Владимир Кунец.
— Где служишь?
— Тихоокеанский… Большой противолодочный корабль. А ты?
— Северный. Морпех.
— О! Уважаю… Будем дружить.
— Давай.
— А вот и наша хижина, — обрадовался Кирилл, увидев табличку с надписью: «Санаторий МО» на больших кованых воротах.
Сдав путевки в регистратуру, Кирилл и Владимир прошли по деревянной крутой лестнице на третий этаж лечебного корпуса.
— Смотри, какая милашка, — подмигнул Кунец Позднякову.
Им навстречу шла девушка в медицинском халате.
— Стоп, стоп… Место занято, — раздался голос сидевшего в кресле парня. Мрачно посмотрев на новеньких, тот поднялся, обнял за талию девушку, пытаясь увлечь за угол коридора.
— Не сейчас, не сейчас. Коля. Ты же видишь, что мне нужно разместить в палатах этих симпатичных молодых людей. Мальчики, выбирайте,… палата направо, палата налево…
— А ты, в каком кубрике ночуешь? — спросил Владимир у старожила.
— В палате № 17.
— Хорошо, что не в палате № 6, — усмехнулся Поздняков. — Загребаем в каюту слева по борту, мисс.
Войдя в просторное помещение с четырьмя койками вдоль стен, офицеры начали распаковывать багаж.
— Так, где мои ордена и награды, где мои адмиральские лампасы? — запел Владимир, выставляя одну за другой на стол бутылки с коньяком, раскрывая пакеты, пахнущие копчеными балыками, крабами.
Освободив сумку, пнул ее ногой под кровать и аккуратно прикрепил на стенку фотографию симпатичной женщины, предварительно несколько раз поцеловав.
— Женушка моя любимая, Любаша, ты мой ангелочек…
Затем улыбнулся и подмигнул вошедшему в палату соседу:
— Что хороша латышка — сестричка?
Тот, глянув на стол, молча открыл одну из бутылок и налив полстакана коньяка залпом выпил. Закусил кусочком балыка:
— Она не латышка. Она — хохлушка. Латышки в санаториях не работают. Брезгуют.
Затем, выпив еще полстакана, представился:
— Николай. Капитан дальней стратегической авиации, Николай Пряхин, — и увалившись на кровать мутным взглядом уставился на друзей.
— Наш человек, — усмехнулся Кирилл.
— Пожалуй, споемся, — кивнул Владимир.
— Споемся, споемся, — буркнул Пряхин и затянул: «Калина красная, калина вызрела…».
В дверь заглянула медсестра: «Коля, ты опять?»
— Тсс, все, все, Танюшка — замолк Николай.
Когда девушка вышла, игриво пошатывая бедрами, Владимир спросил:
— Все здесь барышни такие бойкие?
— Разные, — ответил Владимир.
— Посмотрим, попробуем…. Держи Кир.
Выгреб из сумки пачку презервативов и бросил на стол.
— О! Так это — же, как раз — то, что мне вчера ночью Танька заказывала. Я возьму? — протянул руку Пряхин.
— Бери, бери, на всех хватит, — хохотнул Кунец.
В дверь постучали и после паузы в палату вошли трое: небольшого роста женщина средних лет, мужчина в спортивной майке и высокий загорелый парень в светло — коричневом велюровом костюме. Женщина посмотрела на стол: «Надо же. Полный джентльменский набор».
Пряхин вскочил на ноги и вытянулся, словно по команде «Смирно».
— Вновь прибывшие офицеры проставляются, Мария Викторовна.
— Ах, раз такое дело, держите и наше угощение, — поставила корзинку с продуктами на стол и, обернулась к парню: