И вдруг Тони осенило.
«В тоннеле из вагона в боковые двери выйти нельзя. Уж так устроено наше метро. Путь здесь идёт немножко под уклон… А что если?..»
Он вскочил, приказал Дэвиду:
— Позови сюда всех мужчин. Быстро!
Арчибальд, поняв его замысел, поёжился.
— У нас нет другого выхода, — зло сказал Тони. — Мы не виноваты, что Флайт и его банда всё время путаются у нас под ногами и пакостят нам. Представь, если бы не один Чарли, а все двинулись на юго-запад? Половину бы там накрыло. И всё Флайт. Он и сейчас всё подстроил. Если ты мне не веришь, высунься из кабины машиниста. Он тут же отправит тебя на тот свет.
Дэвид привёл мужчин.
— Джентльмены, — обратился Тони к попутчикам. — Нас снова подстерегли бандиты. Они устроили засаду впереди поезда, и если мы ничего не придумаем, перебьют всех. Есть только один способ разогнать бандитов и освободить дорогу… Становитесь все поближе к вагону. Вот так! Упритесь хорошенько в шпалы. Все, все! Теперь по моей команде толкайте поезд. Раз, два, взяли! Дружнее, ребята! Дружнее!
Поезд сдвинулся с места.
— Толкайте, ребятки, толкайте! — весёлым шёпотом подбадривал Тони людей. — Мы спасены! Идём на таран.
Им помогал и небольшой уклон пути — поезд пошёл быстрее.
— Ещё немного… Хватит! Его уже не остановишь.
Будто благословляя то, что они только что сделали, Макфейл поднял луч фонарика вверх. Остальные тоже остановились.
В тревожном мраке, куда двинулись две трехвагонные сцепки, нестройно громыхали колёса, затем послышался жуткий нечеловеческий крик, ударило несколько выстрелов, что-то затрещало, лязгнуло. В эти механические звуки снова вплелось несколько воплей, более отдалённых, и Тони на миг представил, как в кромешной тьме на Флайта и его дружков надвинулось металлическое чудовище — неотвратимо, как сама судьба — как они бросились удирать и стали гибнуть… Кто под колёсами, кто раздавленный о стены тоннеля…
Нечто подобное представили, наверное, все.
Люди стояли молча, напряжённо слушали тьму. Криков больше не было. Ещё через несколько минут из чёрной пасти тоннеля донёсся далёкий глухой удар. Это их «таран» догнал поезд, который некогда шёл впереди, и хорошенько поддал его в задний вагон…
Тони сглотнул ком, который мешал дышать, повернулся к Арчибальду.
— Пойдём, Арчи, вперёд, — чуть ли не заискивающе попросил он статиста. — Поможешь мне там… убрать…
Затем он осветил Дэвида. Не лицо, а ноги, потому что боялся опять увидеть в глазах мальчишки ужас и непонимание происходящего.
— Минут через пятнадцать веди людей за нами, — приказал Тони, и голос его уже снова был уверенным, голосом военного. — По сторонам особо не смотрите, понял?! По одному, друг за другом, быстренько. Слабонервным окажете помощь.
Тоннель, по-видимому, снова пошёл под уклон.
По крайней мере, Тони так подумал, потому что воздух опять сгустился, стал мёртвым и неподвижным. Сознание заработало рывками, то сливаясь с мраком, сквозь который они пробирались, то на мгновение вспыхивая — каждый раз по-своему, тасуя и передёргивая восприятия, будто карты.
Шаг — погружение. Вместо воздуха — жидкая тьма. Жадная, жирная, засасывающая. Это болотная топь… топь… топь…
Ещё шаг — и пропасть. Безвоздушное пространство. Ничто. Ты хватаешь его ртом, огромными глотками, однако они вовсе не насыщают лёгкие.
Новый шаг возвращает в подземелье, в глухую нору, где ты ползёшь будто крот — полураздетый, мокрый от пота, грязный. Задыхающийся крот, за которым…
Тони остановился.
Он вдруг понял, что не слышит дыхания людей, которые шли за ним. Их дыхание, сопение, стоны и ругательства всё время сопровождали его, были неотступны, как и эта тьма. Они подстёгивали его, заставляли идти, требовали: «Ты должен нас вывести, Тони!» И вот теперь их нет.
Он потряс головой, чтобы прийти в себя.
Они шли втроём.
На левом плече повис Дэвид. Слава богу, хоть ноги сам переставляет. Справа — верный Арчибальд, который поддерживает их обоих.
— Где… остальные? — с трудом двигая задеревеневшим от жажды языком, спросил Тони. — Сколько их?
— Отстали… Они не хотят идти, не могут.