– Господа, сегодня мы начнём с приглашения духа Императора Наполеона. Мы сделаем это по просьбе нашего гостя из Нижнего Новгорода. Затем, я исполню ваши просьбы. Но помните, господа. Нельзя вызывать более трёх духов. Прошу вас делайте и говорите, как я.
Медиум сосредоточился, понял глаза выше сидящих за столом, затем глубоким и страшным голосом, начал говорить: «Взываю к тебе дух Императора Наполеона. Посети нас. Дух Императора Наполеона, приди!».
Вслед за медиумом, все присутствующие, трижды проговорили: «Дух императора Наполеона, приди!».
Однако ничего не получалось. Дух не приходил и блюдце оставалось недвижимым. Медиум, Арнольд, вновь начал вопрошать к «духу». За ним слова повторяли все присутствующие. Вдруг, сыщик, ощутил, что сознание затуманивается. Ему показалось, что блюдце приподнялось вместе с пальцами присутствующих, а затем опустилось и начало крутиться и метаться по столу. Медиум задал вопрос в пустоту: «Дух императора Наполеона, ты здесь?».
Голова Евграфа всё более и более проваливалась в пустоту. Ему стало приятно в этом забытье. Заботы и недоверие к присутствующим отступили. Однако сыщик решил не поддаваться этому неизвестному состоянию. Собрав остатки воли, он сосредоточился и начал понимать, что скорее всего, всех присутствующих обкурили неизвестным веществом. Вдруг он вспомнил эту даму – медиума.
«Это же Нина Асмайлова, она же Нина Ломакина, она же Нина Астебная, она же проститутка Нина-Красотуля из Скуратова Тульской губернии. Преступница в имперском розыске, по каторжным статьям. А это её подельник. Где-то должен быть ещё и муж или любовник. Попалась, наконец-то. Чёрт бы их всех побрал!» – подумал сыщик.
Он из последних сил вскочил и бросился к открытому окну комнаты. Глоток свежего воздуха отрезвил его. Выхватив револьвер из потайного кармана, он направил его на сидящих за столом. Одновременно, сыщик громко закричал: «Сидите на местах, господа. Это сыскная часть! Полиция!».
Немного повернувшись к окну, крикнул: «Егорыч, ко мне!».
Через пять минут Кротов с двумя агентами-филёрами был в комнате. Они вышибли дверь, даже не удосуживаясь её вскрыть. Хотя Егор Егорович был виртуозом по вскрытию дверей и пользованию отмычкой, но он предпочёл не церемониться. Присутствующие в зале сидели молча, наблюдая испуганными глазами за действиями, разворачивающимися в комнате. После того как в комнату вбежали агенты полиции, Евграф бросился к двери ведущей в комнату лже-маркизы. Скорее всего, за ней, по его подозрению, укрылись мошенники. Но дверь была заперта. Приказав филёрам держать под прицелом револьвера четверых участников сеанса спиритизма, сыщик вскрыл дверь отмычкой вместе с Кротовым. В комнате никого не было. Это помещение было проходным и вело в смежную комнату. Бегом проследуя через неё, Тулин и Кротов оказались в следующей. Она оказалась так же закрыта. Вскрыв и эту комнату, они вышли на площадку чёрного входа. Спустившись на первый этаж и выйдя на улицу, к своему удивлению не нашли ни одного агента.
– А где же филёры? – раздражённо спросил надзирателя Кротова, Тулин.
– Не готов ответить, ваше высокоблагородие! – сконфуженно доложил надзиратель, – было приказано здесь стоять!
Вдалеке послышался выстрел, затем ещё один. Стреляли из Смита и Вессона, шестизарядного револьвера с укороченным стволом. Так называемого Вессона для полиции.
– Это наши стреляют! – или спросил, или подтвердил ситуацию Евграф.
– Так и есть, наши, – ответил надзиратель.
– Давай туда, к ним. На звук выстрелов, поможешь. А я в квартиру, допрос устрою.
– Понятно, Евграф Михайлович, – ответил надзиратель и побежал, что есть сил в направлении стрельбы.
Глава 12 Семнадцать бочек звонкой монеты
Наступил март 1774 года. В столице «Империи», Бердской слободе, было относительно тихо. «Император» бился в сражениях под Татищевой крепостью, в шестидесяти верстах от Оренбурга. Знающие люди говорили, что туда пришло больше семи тысяч регулярных войск под предводительством двух генералов Екатерины. Прям из Санкт-Петербурга. Основные силы «Императорского» войска ушли под стены крепостицы. Там решалась судьба «Империи». Хлопуша оставался в слободе на хозяйстве и был первым по положению в «столице». После тайного поручения по чеканки денег, которое он выполнил в срок, отношение к нему со стороны Пугачёва-«Императора» улучшилось. Он доверял ему полностью. Постоянно привлекал на все посиделки, военные советы и присутствия. Начеканить удалось и золотых червонцев, и империалов достойно. Однажды, полковник Хлопуша под покровом ночи тайно привёз и особый груз. Для народа. Семнадцать бочек медных монет. На каждой имелась надпись на латыни: «Воскрес и мщу». «Государь» их разбрасывал народу, не жалея. Чем вызывал особую любовь и веру у необразованного люда. Многие в народе считали, что если есть своя деньга у «Государя», тогда он точно настоящий «Император». Потому, как только у императора может быть своя монета и свой чеканный двор. Эти медные деньги никогда не заканчивались. Как только запас подходил к концу, Хлопуша ездил на Авзяно-Петровские заводы и привозил новую партию. Там монеты не прекращая чеканил бывший заводской приказчик Лысый с подручными, в тайной пещере. Ему платили исправно, золотом. Своим положением Лысый был доволен, предан делу Пугачёва. Кроме того, свою грань он уже перешёл сполна. Деваться ему было некуда. Для одного государства-империи являлся преступником, а для другого – управляющим монетным двором. Хлопуша, каждый раз приезжая к нему гостил по долгу. Наслаждаясь беседами, хорошей водкой и покоем. Лысого он считал своим надёжным другом и об этом не раз говорил Пугачёву, убеждая его в преданности бывшего приказчика делу «Императора». Если бы не Хлопуша, может и не было бы того в живых. Потому как знал Ванька Лысый большую тайну. За такие знания обычно голову теряют быстро. Кроме того, полковнику Хлопуше несколько раз удалось обеспечить войско огненным припасом и пушками с многих заводов Урала. За что он был неоднократно похвален, награждён и обласкан. Сейчас, в период больших боёв, его оставили в столице, завоёванной «Империи» – Бердской слободе, доверив охрану окрестностей. Его полк стоял в караулах вокруг слободы и в самих Бердах.