– Всё ясно! Скажите, а как возможно найти этих людей с Урала? – уточнил Евграф.
– Я их ни разу не видел и совершенно не знаком. Всеми этими делами занимался покойный брат. Помочь не могу. Вы знаете, я вчера был у этой маркизы. Привела меня к ней моя жадность. Признаюсь честно. Подумал: «А может отдаст деньги? Хотя бы часть. Брату всё равно уже». Она совершенно спокойно ответила мне: «Мы здесь не причём. Мы только проводим сеансы. Причём здесь ваши дела. Выйдите вон». Выгнала меня, хорошо, что не избила. Что мне делать? – удручённо спросил ювелир.
– Даже и не знаю, Афанасий Прокопыч. За изготовление фальшивых денег, светит каторга. Конечно, вы здесь не причём. Но это может показать только дальнейшее следствие. Надеюсь, что вы были искренны. Вот что, Афанасий Прокопыч, оставлю я у вас в доме двух надзирателей, во главе с Фёдором Фёдоровичем Плашкиным. Могут нагрянуть к вам нежданные гости. Уж больно в опасном деле вы замешаны. Много знаете. Из дома не выходите. Вот вам мой совет.
– Как долго? – спросил обеспокоенный ювелир.
– Как понадобится, если жизнь дорога! – ответил Тулин
– Как прикажете! Неужели так всё опасно? Я всегда боялся опасностей. Они не по моему характеру! Всё выполню! Всё, что вы приказали и рекомендовали! – ответил удручённый ювелир.
– Вот и отлично. Удачи вам. Поехали в сыскное. Доложим Струкову, – обратился Евграф к Кротову, встал и попрощавшись с хозяином, вышел.
– Ну что, Егор Егорович, как ты думаешь по всему этому? – уже на улице спросил Тулин.
– А что тут думать. Всё очень просто. Обманули Финагенова. Деньги, империалы и дукаты, взяли. Фальшивые деньги подсунули. Старо как мир, – ответил надзиратель.
Глава 16 Городишко Сатка. «Император Пётр Фёдорович»
Выйдя из Чебаркуля, «Император Пётр Фёдорович» последовал в сторону Сатки и Уфы. С ним было от силы чуть больше двухсот казаков. Последнее время сильно не везло. Правительственные войска сокрушили более чем десятитысячное войско. Много было убитых и раненых, взятых в плен. Большое количество людей разбежалось во все стороны, кто куда. На подъезде к саткинским местам его встретил атаман и полковник Кузнецов, отвечающий за эти края ещё с прошлого года. Здесь он устанавливал, вместо крестьянского и работного быта, казачий порядок. Кроме того, готовил пушки, оружие и различные припасы для отрядов, сражавшихся с правительственными войсками под Челябой и Уфой. Знали они друг друга давно, доверяли. Поэтому, без лишних людей, говорили откровенно и обращались друг другу просто, без условностей.
– Что скажешь, Иван Степанович, долго нам осталось жить? Опять Михельсонишка нас разбил! Иван Иванович Михельсон, генерал знатный. Человек, смелый и умный. Хороший генералишка. Не чета многим, Катькиным дармоедам и ворюгам. Не зазорно от него и поражение принять, – уточнил Пугачёв у атамана Кузнецова, следуя по дороге на Уфу, минуя Миасс.
– Да ладно тебе, батюшка, горевать. До Москвы ещё дойдём. Через тридцать верст будем у малого городишки Сатка. Там нас обогреют, напоят и накормят. К тому же, по докладу и эстафете, недалече войско нас ждёт. Салават Юлаев[126] обещал подойти с башкирцами. Они воины сильные, без страха. Казакам ровня. Повоюем ещё. Салават две тысячи всадников выставляет. Сам я подготовил из Саткинских, Юрюзанских, Миасских и Златоустовских ещё пятьсот. Готовы уйти с тобой в любую местность.
– Я, братик мой, не горюю. Я знаю, что бить нас дело невыгодное. Пока люд будет вельможами недоволен, до тех пор и у нас армии будут. Главное, самим в беду не попасть и голову не потерять. Неужто ты думаешь, что, когда я против царского трона пошёл, не знал, что в любой момент меня повесить могут? Конечно, знал. Также знаю, что может и не осилим мы Катьку, зато погуляем в волю. Если что, то в Турцию уйдём, денег хватит. Жить надо так, чтобы душа развернулась. Хороший день сегодня, теплеет с каждым днем. Так уже и конец мая. Начало новой жизни, весна на Урале. Нам с тобой жизнь надо не по годам считать, а по месяцам. Сколько предлагаешь в Сатке стоять? – весело спросил Пугачёв.