– Иван Степанович, а где Евдокия Невзорова? Неужто отклонила моё приглашение? – сердито уточнил Пугачёв у «полковника» Кузнецова.
– Да как же можно, Емельян Иванович. Вон она, – весело ответил атаман и показал рукой во двор.
Наконец-то Пугачёв её увидел. Она танцевала вместе со всеми. Длинные чёрные волосы выбились из-под платка, лицо было покрасневшим и озорным. Стройный стан просто извивался как змея, вытанцовывая с одним из казаков плясовой танец. Красивые руки, с длинными и тонкими пальцами, то взвивались вверх, то опускались вниз. Из-под платья то и дело появлялись стройные девичьи ноги. Плясала она самозабвенно, не обращая внимания на окружавший её народ. Пугачёв немедля встал и, пройдя через комнаты, спустился по лестнице во двор. Вместе ним прошли и атаманы. Разгорячённый танцами и спиртным народ закричал: «Давай, батюшка, в круг! Ждём не дождёмся. Уважь отец родной. Войди в круг!».
– А что, может и спляшем, правда, Иван Степанович? – обратился «Император» к атаману.
– А что не сплясать? Сейчас покажем удаль, – с радостью ответил Кузнецов.
Но Пугачев плясать не торопился. Он подошёл к красавице Дуняше и, обняв её, крепко поцеловал в губы. Все вокруг замолчали. Установилась тишина. Девушка не сопротивлялась. Она обвила Емельяна Ивановича своими руками и с удовольствием ответила на поцелуй.
– Горько, горько, – закричал Кузнецов.
– Горько, горько, – подхватила толпа.
Пугачёв с Дуняшей плясать не стали, поднялись на второй этаж. Там сели к столу и долго разговаривали. В этот вечер «Император» нарушил правила, он ушёл с пира раньше времени, прихватив с собой Дуняшу. Перед уходом прилюдно он присвоил ей титул княгини Карагайской.
На второй день Пугачёв встал поздно. Завтракал без атаманов, с Дуняшей. Затем отдал распоряжения о поиске сокровищ заводчика Лугинина. По его приказу обыскали весь дом и приступили к обыску близлежащих пещер. Лично допросил слуг Лугинина. О возможном тайном кладе ему поведала Дуняша. Во второй половине дня, ближе к вечеру, он отправился на гору вблизи речки Карги. Сопровождали его близкие люди. Сотня охраны и молодая красавица Дуняша, теперь уже княжна Карагайская. На горе ожидалась встреча с давним другом и военным товарищем, башкирским «полковником» Салаватом Юлаевым. Но была у «Императора» и ещё одна задумка, о которой знали только ближние люди. С утра на горе готовили столы. Варилось и жарилось мясо. Готовились башкирские и уральские блюда. Пеклись разные пироги. Корчмушники Сатки гнали самогон весь день, который в большом количестве был отправлен на гору. К вечеру «Государь-Император» прибыл и сам. Там уже находились Салават Юлаев с башкирскими старейшинами и старшими воинств. Так же, все старшины, сотники, есаулы, хорунжие прибывшие с Пугачёвым и старшие из Сатинского заводского округа. Пугачев обнялся с Салаватом, немного поговорил, отойдя в сторону, затем все сели за столы. Слово взял атаман Кузнецов: «Хорошо, что мы собрались, други. Есть нам что вспомнить и обсудить. Есть о чем планы сверстать. Но вначале нашего общения должен объявить волю нашего Государя. Желает он пожениться на Евдокии Невзоровой, княжне Карагайской. С этого дня именовать её только Императрицей Всероссийской, во всех указах и обращениях. Такова воля Государя. Кто замечен будет в непочтении к Императрице, подвергнется наказанию до смертной казни. Степень вины и будет определять силу наказания».
После слов атамана установилась тишина. У многих гостей лица выражали неподдельное удивление. Это была уже третья жена Пугачёва, причём ни с одной из прежних жён, он особо и не расставался. Затем начались поздравления и нескончаемые тосты. До утра шёл пир. Было всё съедено и всё выпито. Кто-то из местных назвал гору, в этот вечер, пьяной. Это название приклеилось к ней немедля. Салавату Юлаеву, Пугачёв присвоил чин и звание бригадира. Многих из его старших также повысил в чинах. Гулянья продолжились и на следующий день. Только Салават Юлаев покинул гору, ему надо было готовить войско в дальний поход.
На четвёртый день пребывания в Сатке, рано утром, «Император» выступил из города в направлении башкирской деревни Верхние Киги, для встречи с войском «бригадира» Салавата Юлаева. Он перешёл реку Ай, разрушив за собой мосты. Вместе с ним покинула город и красавица Дуняша, «княжна» и «Императрица». Во всех походах девушка сопровождала Пугачёва, находясь при нём неотлучно. Сам «Император» настолько был привязан к своей новой и молодой жене, что приказал написать её портрет в царском платье. Для этих целей нашли в одном из городков, захваченных бунтовщиками, испуганного художника. Он и создал удивительной красоты холст, который Емельян Иванович подарил Дуняше. Все без исключения относились к новой жене «Императора» с глубоким уважением. Прилюдно называя её «Императрицей». Да и её характер не позволял относится к ней по-иному. Была она не только красива, но и дерзка, самолюбива и отличалась природной гордостью. Умение отлично ездить на коне позволяло ей везде сопровождать «Государя-Императора». Научилась она и хорошо стрелять и владеть саблей. Ближние атаманы и старшие в войске побаивались Евдокию, помня, с какой простотой она отправила на виселицу односельчанина. Идиллия любви длилась несколько месяцев. Вместе с Пугачёвым, Дарья Невзорова ходила под Казань, участвовала в сражениях под Симбирском и Пензой. Штурмовала Царицын. К концу лета 1774 года правительственные войска разбили самозваного «Императора» около села Черный Яр, на Волге. Поражение было сильным. Нависла угроза свободе и жизни «Государя-Императора». Ночью состоялся разговор Пугачёва с Дуняшей.