Глава 1
Если сознание путает вымысел с реальностью, это называется безумием, но иногда – неведомая даль, в которую оно уводит, и правда существует...
— Вы хотите поэкспериментировать с этой маленькой голубой планетой? Как там бишь она у нас называется? id+ego ххх? — где-то далеко-далеко в просторах мироздания, там, где царят гармония и любовь, спрашивал магистр вселенского порядка магистра вселенского усовершенствования.
— Да хочу, — второй магистр разглядывал в огромном круглом мониторе нашу Землю. — А разве это плохо?
— Нет, но это трудно, — напомнил первый магистр. — Ведь для эффективности испытания нужен чистый материал, а на id+ego ххх с этим напряженка…
— Знаю, — не смутился магистр усовершенствования, и довольный, сообщил: — все же один экземпляр мне, кажется, удалось отыскать!
— Что ж, тогда медлить нельзя, — обрадовался магистр порядка: — Надо поскорее отправлять «посвященного»!
- - -
Вечер был промозглый, холодный и ветреный. Снежана торопливо шла домой, запахнув воротник своей винтажной, кожаной курточки. До дома оставалось пол квартала. Улица была темной и безлюдной, только в помойке, расположенной под тусклым фонарем, рылся какой-то человек, возможно, фриган*, но с виду скорее бродяга или бомж: опустившийся, заскорузлый, в грязных лохмотьях.
Снежана неприязненно покосилась на него, проходя мимо, отвела, было, глаза, но в этот миг помойку осветила вспышка яркого света.
— Ой! — Снежана увидела, что на ограждении мусорных контейнеров засветилась небольшая статуэтка, выполненная в виде фигурки белого старичка. — Что это? — неожиданно для себя, девушка сделала к статуэтке шаг, захотев взять сияющую красоту, но свечение погасло.
Удивившись своему порыву, Снежана в недоумении остановилась, – прежде у нее не было желаний брать вещи с помойки, а заметив уставившегося на нее бродягу, брезгливо поморщилась, и вздрогнула – свет от фигурки повторился, а желание взять светящуюся приманку стало непреодолимым.
— Гы..ы…ы…, — глухо загоготал обследующий помойку дядька, увидев как шикарная ухоженная барышня тянет руки к выброшенной вещи.
Статуэтка погасла.
Реакция бомжеватого мужика смутила девушку, недоумевая, она отошла и хотела продолжить путь домой, подумав: «Наверное, какая-то игрушка… на батарейке…», — но та, словно не отпуская, засветилась снова.
— С ума сойти… — девушка заметила, что и бомж, заинтересовавшись, потянулся к сияющей фигурке. Лишь секунду помедлив, перед непривычным и неприемлемым для себя действием, Снежана, удивляясь собственной прыти, подскочила и схватила статуэтку, опередив бродягу. Сделав рывок в погоне за диковинкой, тот споткнулся о сверток с мусором, упал, и… проиграл «состязание».
Свет от странной безделушки снова погас, но вещица все равно казалась особенной, необыкновенной и исключительной.
Расстегнув куртку, девушка поместила трофей за пазуху и победоносно взглянула на пытающегося подняться среди пакетов с мусором бомжа, а наблюдая его неустойчивость, посочувствовала: «Может помочь?» — но не смогла преодолеть брезгливость, и направилась домой.
Прошла уже пару метров, но снова засомневалась по другой причине: «Я взяла выброшенную вещь… С помойки! Отняла у нищего», — ей захотелось поставить находку обратно, отвязаться от грязной вещицы, отдать бомжу. Девушка повернулась, но никого возле помойки не увидела. Осмотрелась: «Никого!», — улица была пустой.
— Невероятно! — прошептала Снежана, ощутив недоумение и даже испуг, – невозможно было предположить, что за время, пока она прошла несколько метров, бродяга успел уйти. За это время, он мог бы убежать, но допустить, что старый и немощный с виду дядька умеет бегать, было трудно. Решив, посмотреть: куда делся «соискатель» – Снежана сделала шаг к помойке, но налетел ветер и растрепал ее длинные белокурые волосы, закрыл ими лицо – охота возвращаться отпала: «Да какая разница, где нищий? Раз не догоняет, значит, статуэтка ему не нужна», — девушка поправила прическу, и вспомнив, что опаздывает, поспешила домой.
Поддерживая за пазухой тяжелую статуэтку, она шла, и ей казалось, что найденная вещица греет ее. Снежана присушилась к ощущению, и на секунду, испытала, что держит что-то живое и чуть не вскрикнула от четкости ощущения, но отмахнулась, не поверив, решив, что это просто разыгралось воображение.
Да и мысли были заняты другим: дома ли дядя – ее деспотичный опекун Флор. Сегодня она ушла, не спросив его разрешения, что бывало крайне редко, поэтому сейчас сильно волновалась, зная, что, если Флор дома – ее ждет внушительный нагоняй. Снежана до дрожи боялась своего опекуна, вырастившего ее в чрезмерной строгости.
Подходя к подъезду, она размышляла: «Может, стоит посмотреть: горит ли у нас свет?», — окна их квартиры, что выходили в сторону подъезда, были темными, но это ничего не значило, ведь остальные выходили на противоположную сторону дома, а свет мог быть включен лишь в одной из комнат. Да и свой «Мерседес» Флор всегда оставлял за домом, но, чтобы выйти на другую сторону дома, надо было пройти сквозь темную подворотню, расположенную рядом с подъездом, а это было неприятно и в вечернее время небезопасно. К тому же было слишком холодно. Поэтому Снежана оставила эту идею и зашла в подъезд, набрав код домофона.
Выйдя из лифта, она обнаружила, что свет на лестнице не горит, — это было чуть ли ни в первый раз с тех пор, как они сюда переехали. Испуганно вглядываясь, почти наощупь она подошла к двери, понимая, что надо зайти незаметно: — «Если дядя заметит статуэтку, то будет выспрашивать откуда она?» — было не очень приятно признаться, что она с помойки.
Разыскивая ключи, девушка долго рылась в маленькой, до отказа наполненной косметикой и всякими женскими безделушками сумочке. Когда ключи нашлись, оказалось, что в темноте невозможно разобрать какой ключ от какого замка. Замков было несколько, но днем дверь запирали на верхний. Вспомнив, что статуэтка «умеет» светиться, Снежана подумала: «Может она подсветит?», — и достала статуэтку, начала было ощупывать ее, ища кнопку включения, но тут свет на этаже загорелся, – ненадолго, как только девушка вставила нужный ключ в замочную скважину, свет снова погас, но это было уже не важно.
Приоткрыв дверь, Снежана осторожно зашла, быстро поставила статуэтку в угол шкафа в прихожей и прикрыла пальто. С опаской оглянулась и заметила, что в глубине одной из комнат, в темноте, кто-то медленно прошел – женщина в длинном, черном одеянии. Вздрогнув, Снежана замерла, но быстро объяснила видение: — «Это Феликса! Видимо опять подглядывает. Отвратительно!». Феликса была их новой домработницей. Дядя где-то недавно нашел и нанял эту мрачную старуху. «Видела ли она, как я зашла?» — но гадать было некогда, чтобы возвестить о своем приходе, Снежана громко хлопнула входной дверью и включила свет в прихожей.
Дядя отреагировал. Выйдя из кухни, он погасил там свет и степенно направился к племяннице. Предчувствуя головомойку, Снежана содрогнулась, ей захотелось спрятаться, исчезнуть, раствориться, только бы избежать разговора с опекуном, но деться было некуда. Подойдя, Флор остановился: немолодой, плотный, чуть выше среднего роста, угрюмый и властный, он всегда внушал Снежане страх, – деспотичностью, холодностью, высокомерием, и припадками внезапной ярости.
После длинной паузы, словно присмотревшись к жертве, презрительно спросил:
— Где шлялась?