Таню передернуло: и от рагу – раз уж самой Люсе хорошо пошло, то у простого смертного в желудке бы давно зияла выжженная дыра, – и от предложения. Лазить в чужих телефонах? Это как-то… Нет, есть люди, которые не гнушаются искать бесплатную еду в просрочке, списанной в супермаркете. Есть журналисты, которых не грызет совесть с пеной у рта продвигать пропартийную агитку. И есть жены, которые не просто самозабвенно копаются в мужниных гаджетах, взламывают аккаунты в соцсетях, пишут с фейков, чтобы проверить на верность, а под капот машины цепляют GPS-трекеры. Стать такой же? А что потом? По ночам лезть мужу в трусы и тайком брать мазок на весь спектр венерических болячек? Ревность – наркотик едва не сильнее остальных и вдвое опаснее, потому что для нее не нужен рецепт и ее не лечат в специальных диспансерах.
– Я уважаю его личное пространство. – Таня поджала губы.
– Ты даже говоришь как он! – с набитым ртом возмутилась Люська. – Задвигаешь всю это хренотень! Самой не противно?
– Я говорю не как он, а как правильно.
– Слушай сюда, Тандыр! – Люська со стуком бросила вилку на стол. – С мужиками надо просто: либо ты со мной, либо пошел топтать другую курицу. Не женился за четыре года? На кол его!
– Ты так рассуждаешь, как будто мужчины – какие-то…
– Кобели? А так и есть. Природа, тут хоть в лоб, хоть по лбу. Просто какие-то умеют головой думать, а какие-то за фигулькой своей тянутся, как за путеводной звездой.
– Но Коля-то умный…
– Коле твоему голова нужна только для того, чтобы под свои кобелизмы подгонять научную базу. Вот и все. И тебя он морочит, чтобы ты за него грязную работу делала.
Байгозин постоянно говорил Тане, что ей завидуют. И сейчас проще всего было бы списать Люськины слова на зависть. Еще бы: у самой уже полгода никого нет. Маникюрит чужие ногти – вот и вся карьерная лестница. Но что-то Тане подсказывало, что Люська сейчас куда счастливее. По крайней мере, выглядела она вполне довольной и на Байгозина восторженные взгляды не бросала. А если она не завидует, если не хочет сделать подруге гадость из соображений классической женской дружбы, то зачем тогда говорит такие вещи? Почему из раза в раз упорно убеждает Таню бросить своего единственного кавалера? Может, где-то и бывают девушки, которым нравится одиночество, но Таня-то точно к таким себя не причисляла. Мечтала о крепком мужском плече, о браке, о статусе жены. Разве есть в этом что-то плохое? Она ведь не строила коварные планы, как охомутать олигарха, просто мысль быть нужной кому-то всегда ее воодушевляла.
Да, теперь даже она понимала, что отношения с Байгозиным далеки от идеальных. Четыре года назад она была на седьмом небе, но пыл поугас, радужные обещания так и зависли в воздухе, а предложения обменяться кольцами не последовало. И даже бог с ними, с кольцами. Хотя бы жить вместе! Допустим, Коля не изменяет ей. Таня готова была отказаться от низменных проявлений ревности. Но почему же он до сих пор держит ее на расстоянии вытянутой руки? Не пускает в свою жизнь – и элементарно, в свою квартиру! Таня – она ведь компактная. Полтора метра с кепкой, тридцать шестой размер обуви. Не женщина, а во всех отношениях удобный походный вариант. Не храпит, не ходит по дому в трусах, не ест сухари в постели. Все это Байгозин наверняка успел узнать за четыре года. Так что в ней не так?
Таня уже собиралась пойти переодеться и порефлексировать на голодный желудок, но телефон зазвонил снова, и на сей раз вместо фотографии Байгозина на экране высветилась загадочная надпись «номер скрыт».
– Да? – ответила Таня, готовая услышать автоматический голос, расхваливающий новую кредитную программу или очередной выгодный тариф.
– Он тебя не любит, поняла? Он – мой! – выдохнула в трубку какая-то женщина.
«Ей бы озвучивать злых королев в голливудских фильмах», – промелькнуло у Тани в голове. Но вместо этого она просто переспросила:
– Кто?
– Ник спит с тобой из жалости! А женится на мне!
– Простите, а кто это?
– Его любимая женщина! Оставь его в покое, дрянь! – И звонок сорвался.
Правило 3
Заставь других уважать тебя
– Нет, она в конец берега попутала! – Стоило Тане пересказать свой короткий разговор с незнакомкой, как Люська вскочила из-за стола, воинственно сжимая вилку.
– Да ладно… Может, пошутил кто. – Таня сама в это верила слабо, но становиться Люськиной соучастницей не хотела. С холодным оружием, с огнем в глазах и в желудке она могла бы с легкостью переступить через несколько статей Уголовного кодекса.