Смотрела она на меня так, будто я от нее что-то скрывал, но вот-вот должен сдаться под гнетом новых открывшихся фактов. На меня же накатил странный ступор. Все происходящее казалось каким-то нелепым кошмаром. Попытки убийства, похищения, трупы… Как меня так угораздило? И самое главное — что я сделал-то? Я не мог припомнить ничего такого, что можно бы послужить толчком для развития подобных событий. Зато некстати вспомнилась другая деталь.
— А его к-книжка?
— Книжка? — Джулия удивленно приподняла бровь.
— Некоторые записи он д-делал от руки. У него б-была такая синяя к-книжка записная…
— Бумажный блокнот?
— Да.
— Занятная привычка… Редкая по нынешним временам. Но, возможно, это зацепка. Хорошо. А что ты вообще можешь сказать о Баумгартене? У тебя же с ним был какой-то конфликт?
Вспоминать об этом не хотелось, но я понимал, что это важно.
Шесть лет прошло, и сейчас я и сам не знал точно, верно ли все истолковал тогда. На своих сеансах Баумгартен применял что-то вроде гипноза. Я проваливался в темноту, тело цепенело, и единственное, что поддерживало связь с реальностью — это его голос.
— Что ты помнишь, Террел?
От одного воспоминания об этом я вздрогнул. И почти сразу в памяти всплыли мерзкие ощущения от его касаний. В тот раз я очнулся во время сеанса от того, что Баумгартен нависал надо мной всей своей немалой тушей. Рубашка на мне была расстегнута, на губах был какой-то гадостный привкус. Сам психолог потом объяснял, что я напрочь вырубился, и ему пришлось делать мне искусственное дыхание. Но эта версия была довольно сомнительной, особенно если учесть, что видеозапись сеанса почему-то не велась. Хотя должна была.
Я не стал молчать. Тут же стали всплывать мелкие эпизоды, связанные с другими воспитанниками интерната. Началось внутреннее расследование, быстро вышедшее на более высокий уровень… Через полгода проверок Баумгартена, наконец, полностью оправдали и восстановили в должности. И с тех пор больше ноги моей не было в его кабинете.
Он, конечно, не простил мне той истории. Еще бы! Я его едва не уничтожил. Он мог бы лишиться лицензии, а скорее всего — еще бы и тюремный срок схлопотал.
Я в общих чертах пересказал все Джулии.
— Тебе ведь было года три-четыре, когда ты попал в интернат? То есть до этой истории ты уже несколько лет ходил на сеансы к Баумгартену?
— Нет. С младшей г-группой работала мисс Роджерс. Она уже вышла на п-пенсию. К Баумгартену я попал лет в д-девять. И у него были… д-другие методы.
Джулия озадаченно вздохнула, сделала несколько пометок у себя в виртуальном блокноте и сменила тему.
— Как у тебя с соседями? Не цапаешься с Родригесами?
— Нет.
— Насчет работы пробовал нащупать почву?
— Нашел п-подработку в одном вирт-проекте… — нехотя признался я. — «Наследие Странников».
— Хм… А это даже кстати, — неожиданно поддержала меня полицейская. — Начиная с этого полугодия наш округ подключили к социальному эксперименту. Всем безработным время, проведенное в виртуальной капсуле, оплачивается по минимальной зарплатной ставке, в довесок к пособию. Это сорок долларов в час. Плюс положительная динамика в социальном рейтинге.
— Что для этого нужно сделать? — оживился я.
— Подать заявку. Все делается онлайн. Вбей в поисковике «Социальная программа Blue Ocean». Потом эта заявка пойдет на согласование мне, как твоему куратору. Я, конечно, ее согласую. В общем, все это дело можно решить в течение дня.
— Никогда не п-понимал, зачем им это…
— Кому?
— Властям. И самой к-корпорации. Благотворительность?
Джулия снисходительно усмехнулась.
— Корпорация свое получит в любом случае. Просто не от абонентов, а напрямую из городского бюджета.
— Но ведь и людям тоже будут п-платить…
— Угу. О необходимости индексации пособий говорят уже года три. Ты-то после интерната еще неплохо устроился, по нынешним временам. У большинства безработных размер пособия — куда меньше твоего. А уровень самой безработицы, увы, растет год от года. Да ты и сам, наверное, уже понял, если просматривал списки вакансий. Сейчас можно найти только самую грязную и тяжелую работу, да и за ту придется побороться. В среднем по двадцать-тридцать претендентов на одну вакансию.
Я хотел спросить — раз уж городские власти решили увеличить размер пособий, то к чему вся эта возня с вирткапсулами? Не проще ли просто платить людям больше? Но не успел сформулировать вопрос, как ответ сам всплыл у меня в голове.