– Возможно. Боги и правят этим миром. – горячился неугомонный Гера. – Но истинное спасение – это свобода от них всех – тоже возможно. Мы же толком ничего не знаем, ведь не мы придумали и сотворили этот мир. Я – за полную свободу: духовную, интеллектуальную и физическую. Возможно, что человек создавался именно как раб, обязанный смириться со своей судьбой и работать на хозяина. А истинно свободными могут стать лишь немногие, избранные личности. Но свобода достаётся не так просто, можно и собственной жизнью пожертвовать. А кто готов к такому риску?
Пока жизнь давала им небольшую передышку, они ей пользовались по полной и пытались найти Истину на режимной Омской зоне.
Нередко унылую больничную атмосферу взбадривал Крайс, зам.нач.ОБ. Весьма уникальный персонаж. Никому покоя не давал. Целый день как заведённый метался по отделениям, вылавливая нарушителей. К нарушителям был строг, мог и пошутить в оскорбительной форме и применить более строгие меры взыскания. В больнице тоже никому не удавалось как-то особенно расслабляться. Режимно-оперативная политика Управления была беспощадной и предельно простой: зеки – враги. Словом, всё как на войне.
С 10-ки постоянно подъезжали новые туберкулёзники: блатные, смотряги, положенцы. А чтобы эта публика в больнице особенно не распускалась, и нужен был хорошо изучивший зековскую психологию Крайс. Он понимал, что сломать можно любого, просто за 10-ку ещё не взялись ладом, по-настоящему, вот и едет оттуда народ в романтическом «образе». И как бы все они не блатовали, Крайса приходилось им уважать и даже побаиваться. А он, не скрывая своих амбиций, прямо говорил: «Я здесь смотрящий!». Когда его не было, зеки всячески критиковали его и посмеивались над ним, а когда он был рядом: «Сергей Сергеевич, будьте любезны!» (Словом, как и во всех наших образцовых учреждениях).
Вся администрация (курившая поголовно) упорно и систематически боролась с курильщиками. Каждый божий день устраивали набеги на отделения и отлавливали зазевавшихся зеков, куривших в туалетах или палатах. Попавшиеся с поличным отправлялись на комиссию, где нач.отрядов, зам.полит,опер.часть, О.Б. ежедневно проводили с ними воспитательную работу: тем, кто попался впервые – выговор в личное дело, а тех, кто не был знаком с тактикой конспирации и попадался неоднократно, Крайс мог и дубинкой повоспитывать. Дело это он любил и выполнял его с юмором и смехом. Словом, был грозой для блатных и для нищих. Без устали бодрил всех зазевавшихся зеков.
У Крайса был ещё одна изумительная, никем так и не объяснимая черта. Когда при нём играли в нарды, он брал кубики, говорил: «Учись!», кидал их, и всегда у него выпадали две шестёрки – самый большой камень. Крайса прямо распирало от гордости. Один раз, чтобы отвлечь его внимание, Ваня сам подал ему кубики и попросил продемонстрировать своё мастерство. Крайс бросил, и опять: шесть-шесть!
– Сергей Сергеевич, вам надо на деньги играть! – не сдержался и посоветовал ему Ваня.
– А я и так играю. – невозмутимо ответил Крайс, но где и во что, не сказал.
Поскольку наш Ваня не курил, он ни от кого не прятался. Да и здоровье надо было восстанавливать. После 7-ки ему не хотелось никакого экстрима. Пока он старался не привлекать к себе внимания, особенно оперативного.
Находясь в больнице, наш компанейский и общительный герой приобрёл себе и новых друзей. «Омская братва» – так, посмеиваясь, называл их Ваня. Нормальные, здравые ребята, прошедшие через режимные лагеря. Умудрённые житейским опытом, они не лезли ни в братву, ни в смотрящие, ни в сучье, конченое племя. Приехали они в больницу из разных лагерей: Длинный и Немец – с 9-ки, Пан с 6-ки, Цецей с 8-ки. Из разговоров с ними Ваня узнал, что творится в омских лагерях. Два лагеря – 7-ка и 2-ка, – отличались особой жестокостью.
Однажды в Управе подумали хорошенько и, собрав с 7-ки пятнадцать человек гадья-особорежимников, привезли их на 2-ку. 2-ка – это ЛИУ (Лечебно-исправительное учреждение). Те, у кого была статья за наркотики, ехали на шесть месяцев подлечиться именно в ЛИУ-2. Вот именно там эти пятнадцать человек гадья быстро разобрались со всеми блатными и сделали из 2-ки ещё один, очередной, режимно-оперативный гадюшник. Там и на самом деле отучали колоться, курить и пить раз и навсегда. Всех, кто противился административным нововведениям, называли пидорами, мразью, животными. Кого так сломали, кого через х… пропустили. Зону захватили быстро, а те, кто пёр на гадов-сук до конца, отчего-то быстро погибали в изоляторах. Сколько там «скоропостижно скончалось» этих безымянных героев Статистическое управление так и не сообщило.
В общем, 2-ка стала зеркальным отражением прославленной своим изуверством 7-ки. Теперь там тоже унижали, били, избавляли от наркозависимости, ломали и лечили лагерным спортом: отжиманиями, приседаниями и круглосуточным битьём. Сначала туда начали свозить контингент с особого режима, а затем Управление постановило всех, кто находится в других лагерях за употребление, сбыт и хранение, алкоголь и вообще всех, кто не нужен в колонии, отправлять на 2-ку.
Длинный рассказывал, как его вызвали в оперчасть и потребовали написать заявление, что он, такой-то, нуждается в лечении от наркомании. Всё это делалось для того, чтобы отпадали все вопросы, если человек умирал там от этого «лечения». А таких случаев на 2-ке было очень много. Зеков там просто умерщвляли или доводили до такого состояния, что увозили их в больницу, где вскоре они и умирали.
– Мне, – говорил Длинный, – просто повезло: у меня обнаружили туберкулёз. А так бы неизвестно, чем бы всё это кончилось.
Словом, на 2-ке был конкретный беспредел. Зеки всячески старались избежать отправки туда: кто вскрывался (пускал сам себе кровь), кто находил другие способы. Словом, Омская область стала не просто камнем преткновения на жизненном пути зеков, она стала надгробным камнем на их пронумерованных могилах.
Всех неугодных, с кем администрации хотелось расправиться, везли на 2-ку (7-ка принимала не всех, так как там был особый режим). ЛИУ-2 оказалось самым подходящим местом, и Омская Управа решила прогнать через него всех мало-мальски стоящих зеков, чтобы было чего бояться. И зеки по всей области действительно жили в постоянном страхе. А на этом забитом фоне монументально возвышалась Администрация. Ваня ещё на 7-ке заметил у сотрудников садистские искорки в глазах, хотя всё творилось руками подневольных сук.
Лампасники везде и всем внушали: зеки – это враги. Их выгоднее умертвить, чем лечить и кормить. Они – никто, просто – не люди. Так считала верхушка омского управления и последовательно работала именно в этом направлении: очищали омскую землю от человеческой грязи. Они полагали, что все, чьи действия направлены против закона и системы, должны быть вычеркнуты из жизни. Ничего не поделать, у каждого времени – свои герои. Омские мундиры, наверное, думали, что так они боролись со злом и преступностью, когда унижали, морили, оскорбляли, ломали и умерщвляли своих сограждан…
А наши друзья продолжали проводить дни в мирных беседах и рассуждениях о нашей жизни и перспективах земного бытия. Ваня тоже рассказал своим приятным собеседникам, как проходили чистки и ломка в Челябинской области, и чем всё закончилось, когда все устали терпеть и выносить подобное блядство, которое устроила заведомо плохим людям заведомо хорошая Администрация. Вот и мочили эти «хорошие» «плохих» руками таких же плохих. Если что всколыхнётся, всё проще списать на зеков, а самим остаться в сторонке. Так вот, когда на 2-ке утвердили режим, и семёрочное гадьё воспитало себе достойных преемников, таких же беспринципных мразей, оно вернулось на 7-ку, а 2-ка уже своими собственными силами калечила и ломала – то есть «лечила» – зеков. Политика против зеков была глубоко продумана. Лишь изредка сотрудники марали свои руки. Для этого у них было гадьё.
Разговоры и дискуссии на разные темы в больничной палате продолжались с прежней остротой и критической направленностью, поэтому Гере пришлось по-дружески предупредить Ваню, что за крамольные высказывания можно и пострадать. А если здесь засветиться, то могут выписать и отправить обратно в лагерь. Ване, естественно, не очень-то хотелось возвращаться к хорошо знакомому гадью, и они временно закрыли свой дискуссионный клуб, сменили вывеску, выхолостили тематику и, под видом развлекательного клуба продолжали собираться и дружески беседовать о разном.