У этого Пушкаря тоже был некоторый интерес к философской литературе, и, когда он увидел у Вани книги по философии, сразу спросил его:
– Увлекаешься такой литературой?
– Да. – нехотя кивнул Иван.
– А у меня есть одна припрятанная книга. Стащил её у блатных во время обыска и переполоха.
И он принёс Ване 5-ю, 6-ю, 7-ю и 8-ю части Карлоса Кастанеды… Мистика какая-то!
Ваня был потрясён, он просто остолбенел от случившегося. Он же только приехал сюда, и опять эта книга нашла его! Или он сам притянул её? Ваню, под впечатлением произошедшего, больше ничто уже не интересовало, не колыхала его и мелкотравчатая колонийская суета. Он целиком погрузился в приятное и волнительное изучение творения Карлоса, в этот фантастический и магический мир. Последующие четыре части ещё шире развернули перед ним магическую реальность. Дон Хуан учил не смотреть на мир, а видеть его…
А вокруг гремели холостые выстрелы от непрекращающейся возни между красным и чёрным, которое фактически давно уже было под колпаком у администрации. Но и те, и другие продолжали просто и глупо пожирать самих себя и свою идентичность. Администрация давно изучила наш догнивающий преступный мир и обладала самыми изощрёнными способами борьбы с ним.
А Ваня во время этих суетливых разборок жил своей, внутренней жизнью. Почему именно эти книги находили его? Он не знал ответа, но его притягивал и манил путь Воина.
…Но наш герой был ещё и ко всему прочему критически настроенным человеком. Он начинал осознавать, что это учение, как и другие, – ловушка, а не освобождение. Чем сильней ты погружаешься в какое-либо учение, тем глубже в нём тонешь. Сколько учений, столько и ловушек.
И Ваня наш сделал для самого себя стратегический вывод: надо быть исследователем всего, а не приверженцем чего-то одного.
Ване казалось, что он обращается с духами через посредство книг. Он настойчиво искал ответы на тернистом пути познания, а вновь приобретённые книжные знания проверялись и подкреплялись его богатым жизненным опытом. Он постоянно мучительно размышлял над такими вопросами: Что такое жизнь? В чём её смысл? Что такое реальность? Какое место мы в ней занимаем? Куда и зачем идти? Что такое мы, люди? Для чего создано всё существующее вокруг нас? Почему, наконец, не найдя ответов на главные вопросы, мы продолжаем упорно жить? Ване казалось порой, что он просто совершает увлекательное путешествие по этой жизни. Все существующие учения интересовали его ненасытный мистический разум. Одновременно с изучением Карлоса он постигал и осваивал информационное поле Десятой колонии. Он как бы уселся в зрительном зале и смотрел зажигательный фильм «Красное и чёрное».
Постоянно общаясь с Вадзыком, он потихоньку узнавал много для себя нового о том, что творится в зоне.
Вадзык – наркоман с большим стажем, инвалид II группы. На обеих руках только указательные пальцы, остальные отморозил, будучи под крепким кайфом. В лагере наркотой не увлекался, берёг остатки здоровья. Его друг, положенец Сорока, поставил Вадзыка на медчасть старшиной. Там он быстро вошёл в роль, имея такую солидную поддержку. Его непосредственный начальник Орлов Е.М. оказался мужиком с понятиями. Он пришёл на 10-ку с Управления, поэтому тоже был с крепкими связями. Но поскольку Начальник собирался уже на пенсию, он во всём доверял Вадзыку. А тот знал своё дело: всё крутилось и работало.
Он быстро научился подгонять результаты анализов под инвалидность (Просим не обижаться добропорядочных граждан, но зеки действительно отличаются от вас просто удивительной сообразительностью). Вместе со своим подручным регистратором они поставили это прибыльное дело на поток, потихоньку, захватив всю санчасть. За «инвалидность» доход получался весьма немаленький. Да и с блатными не надо было делиться: у него же друг сам Сорока... Многие зависели от результатов работы Вадзыка, особенно те, кому по выздоровлению предстояло возвращаться на семёрку. Ехать от браги и наркоты к маршировкам и приседаниям никто не хотел, и все бежали к Вадзыку. Но приходилось платить за «благополучную» жизнь на 10-ке. Даже многие так называемые блатные платили, но самые наглые скопом наезжали на инвалида. Вадзык в таких редких случаях уступал блатному натиску, зная, что могут и закатать. Разный у нас народ, но Вадзык умело лавировал по обстоятельствам.
Днём у него на МСЧ собиралась вся зона. Сперва одни отряды приходили за ежедневными таблетками, потом – другие, и так целый день. А он, инвалид II группы (группа нерабочая) работал, как он сам говорил «чтобы не умереть». Но ему нравилось рулить этой неизлечимой толпой, направляя её в нужное русло. Вадзык заводил отношения только с теми, кто исправно платил и умел молчать. Сороке и его подручным, он, само собой, разумеется – никогда не отказывал. Они у него – крыша от всего остального «коллектива».
Вадзык мог достать любые лекарства, флюорографическую плёнку на карты, шприцы и многое другое. Врачи особенно упираться на работе не любили, спихивали свои дела на безотказного Вадзыка. И хотя в зоне было всё: брага, наркотики, водка, иногда приходилось и к медработникам обращаться за помощью. Те не отказывали. Как говорится, «услуга за услугу». Одним словом: всего и всем хватало.
Впрочем, и игра, питавшая зону и блатных, во многом зависела от его плёнки. А играли круглосуточно, везде и повсюду: наполняли общак, обогащались (те, кто умел играть) сами. Вадзык знал всё и всех.
Новое руководство, в частности Баху, он не устраивал, и его хотели убрать, заменив на более надёжного человека. Допытывались о его делах, пытались подцепить его на какой-нибудь крюк, но Орлов Е.М. не желал каких-либо резких перемен в своей медчасти. и когда Пучеглазый предложил ему сменить Вадзыка, тот в резкой форме отказался.
– Меня он устраивает.
На этом всё и застопорилось. Пока, потому что с ветеранами наши молодые карьеристы предпочитают не связываться (Кто знает, с кем они там в молодости вместе водку пили и по связанным простыням в женские общаги лазили!).
А Вадзык, после такого наезда, стал более осторожным и бдительным. Ему было что терять. И в материальном и в нравственном смысле. Он любил власть над людьми, и расставаться с ней не хотел. Хотя был он невзрачным инвалидом с полным набором заболеваний, цену себе знал и цепко держался за своё место. Главное, быть нужным как можно большему числу людей.
Но так как Вадзык собирался досрочно освободиться, он учил Ваню всем премудростям и тонкостям своей работы, чтобы оставить его своим преемником. Ну, а Ваня любил учиться, и учился охотно. Кроме этого, Ваня приобрёл себе в лице Вадзыка ещё одного надёжного друга, на которого всегда можно положиться, зная, что он не предаст тебя в любой ситуации.
Но, в отличие от Вани, Вадзык регулярно посещал Христианские службы. В свой первый срок (а это у него был уже второй заход на 10-ку) Вадзык даже выстроил за свой счёт молитвенную комнату. Словом, к религии он относился очень серьёзно. Им было о чём с Ваней и поговорить, и поспорить. Когда Ваня читал своего Карлоса, Вадзык ворчал не него:
– У, чернокнижник, читаешь всякую дьявольщину.
– Ага. – смеялся Ваня. – Зато я ни перед кем не преклоняюсь, не верю и не возношу раболепные молитвы чуждым нам иудейским богам… Но всё равно и их книги изучаю. И чем глубже проникаю в суть христианства, тем меньше уважаю верующих, особенно наших русских «правоверных», продолжающих бить поклоны чужим богам и облизывать лапы заведомых прохвостов.
Вместе посмеявшись над своими религиозными распрями, они продолжали жить в одной палате и вполне дружелюбно общаться. Их нисколько не разъединяло различие в религиозных убеждениях. Оба понимали: чушь всё это. Проповедники разных конфессий только подогревают вражду между людьми, примерно как Администрация, натравливающая красных на чёрных. И зеки, ничем не отличающиеся друг от друга, бились и уничтожались взаимно как непримиримые враги. Ваня, по своей скромности, полагал, что он сам что-то недопонимает в этом постоянном разделении народных масс (Да что тут понимать, Ваня! Если люди перестанут враждебно смотреть друг на друга, они посмотрят наверх… и тогда оттуда полетят головы).