Но поворот дверной ручки двери и губы в губы. Цеплялась в него жадно и до боли, вызывая его недовольный звериный оскал в мои губы. Толкнул назад, в глубину какого-то кабинета погруженного в полумрак. Еще и еще. Резко, слишком. Оступилась, не успевала восстановить равновесие, но он подхватыватил мое тело, стиснул в руках, вжал в себя, одновременно ударяя в губы жестким поцелуем.
Забивал на дно все мое возмущение своим бескомпромиссным веянием, и уже я тонула в этом с удовольствием. Почти не причиняя ему боли вцепившимися в плечи ногтями. Он не любит следы на себе. Он свободен, он зверь. А мне похер – моё должно носить печати моей собственности. А сейчас он моё. И на нем будут мои отметины. Поэтому нажим моих пальцев усилился.
Он почувствовал. Отстранился. Поморщился. Это только еще больше пьянило и злило, заставляя усилить нажим моих пальцев, что сильнее кутало его разум в полное отсутствие контроля. Наказал - звучный и хлесткий удар по моей ягодице, пробивающейся болью сквозь хмель алкоголя и его дурное веяние.
Совсем по животному протестующе ощерилась в его губы. Его грубейший толчок в мое плечо, заставив отступить. Снова удержание от падения, когда шпильки меня почти подвели. Книжные полки, в которые упирлись мои лопатки. Подхват под мои ягодицы и одобрительная усмешка мне в губы, когда обхватила его бедра ногами. Неудобно. Теряюсь в выдохе сухих губ. Язык наглый и грубый, заталкивает мой, скользит по нему и дразнит, на всякое возражение ударяя. Рассмеялась. Опьяненная. Мозг варил и не варил одновременно. И мир яркий под его дурманом. Яркий, нуждающийся во мне и в моих решениях, если бы не грубые губы, кусающие зубы и горячий язык, которым сопротивляться нет ни силы, ни желания. Воспользовался моментом, отодвинув влажное кружево белья и справляясь со своей одеждой.
И... Берет меня. Берет жестко. Прямо на весу, вбивая меня спиной в корешки книг и твердость полок. Берет жестко и жадно. Берет без защиты. Берет так, что я готова встать перед ним на колени и под серебряным взглядом выполнить все, что он пожелает. Берет. Пьет мои стоны абсолютного наслаждения от разрыва внутри и боли снаружи от грубости происходящего.
Отстраняюсь, воздуха не хватает, тело разрывает, перед глазами плывет. Хочется еще больше жара в теле, еще больше горячего хаоса в голове. Выдох ему в плечо, в свои руки, обвивающие его плечи. Тяжело. Ему двигаться, мне удерживать корпус с ума сходящего тела, опираясь только на свои ноги, обвившие его бедра. И нам обоим похуй.
Все, что имело значение это его жадность, моя алчность в ответ, и этот мир строится по этим правилам. По нашим правилам.
Бьет. Бьет жестко и с болью. Вбивается в мое тело. Улыбается мне в губы. Высокомерно и презрительно. Тварь. Агрессивно улыбаюсь в ответ и ударяю - пощечина. Замирает. И рывком… вбивает. Не вжимает, именно вбивает меня спиной в стеллаж. Падающие книги, шелест страниц, мое разъяренно шипение, заглушенное его ненавидящими, кусающими, и такими голодными поцелуями.
Хотелось сдохнуть. От напряжения мышц, отчаяния, ненависти. Страсти. Удовольствия, почти уже экстаза. Он мой лучший… Тварь, трахающая так, что… подчинялась. Прятала зубы за губами осыпающими поцелуями его шею. Почти сразу его движения стали мягче, его ладони скользнули под мои лопатки, смягчая удары о дерево полок при каждом движении его бедер.
Благодарным стоном в его ухо и наслаждением по венам от вида мурашек по коже его шеи… Моя совершенная, жестокая тварь…
- Моя сука… - его безотчетное. Хриплое. Сбитое. Довольно рыкнувшее.
И это отправлило мой мир в ад. Продала мир за ад. За его ад. Сжигающий, заставляющий наконец-то сладко сдохнуть под гнетом накрывшего огненного оргазма.
Отстранился сбив мою финишную черту. Кончил. Безумно красиво. Это смазало остроту сорванного мне оргазма. Холод, лед, воплощение тваризма, уткнулся лбом мне в плечо, пара движений и дрожь по хищному телу, заглушенный рваный выдох. Тварь… Совершенная тварь в совершенном оргазме.
Это зрелище льется в сознании отчетливыми всполохами, отпечатывается в памяти. Ноги слабеют. Не открывая глаз, сделал шаг ко мне, зажав между собой и шкафом.
Усмехнулась, слабо утыкнувшись в его плечо. С минуту. Пока не обрели над собой власть.
Отстранился первым. В угол кабинета, к раковине за ширмой. Усмехнулась, глядя ему в след, и с трудом направилась к широкому рабочему столу перед огромным окном, одновременно быстро, несколько рвано оправила одежду нетвердо ступая по полу.