Руководил всем этим процессом Демран, бегая по шахтам, к месту и не к месту раздавая команды и наказывая пинками и подзатыльниками тех, кто, по его мнению, отлынивал от работы. О себе толстяк тоже не забыл и с первой же партией мифрила поручил одному из носильщиков заказать у Кадиуса одноручную булаву.
Такая рабочая обстановка не приходилась по душе никому: ни добытчикам, обречённым на поистине рабский труд, ни носильщикам, чья доля была не лучше, ни даже воинам, которым вместо пребывания на свежем воздухе среди чистых и уютных улочек приходилось прозябать в подземелье, морщась от непрекращающегося стука кирок и за каждым углом ожидая нападения восьмилапых монстров.
А что ещё хуже, эта атмосфера всё сильнее стирала грань между игрой и реальным миром. Несмотря на опасность и суровые условия, а также оставленных на той стороне друзей и родственников, многим игрокам пришёлся по душе этот новый мир, позволявший отдохнуть от тревог и сует прежней реальности.
И вот, спустя две недели свободной и относительно беззаботной жизни, на них вновь свалился груз обязанностей, необходимость работать не покладая рук и подчиняться приказам начальства. И вечером, покидая рудники и возвращаясь в Алкенар, люди чувствовали себя уже не игроками, а скорее работягами, идущими домой после тяжёлого трудового дня.
До города игроки дошли длинной вереницей. Носильщики тащили за плечами набитые рудой котомки, рудокопы брели, давая отдых уставшим рукам и пояснице, а воины шагали двумя колоннами по бокам, напряжённо всматриваясь в вечерний сумрак. С этого дня они знали, что за деревьями могут укрываться не только ходячие мертвецы и голодные волки.
Впрочем, не только добытчикам руды пришлось в этот день вкалывать в поте лица. Миновав тёмные улицы и свернув к старому кварталу, вместо центрального проспекта игроки неожиданно увидели перед собой двухметровый частокол, преграждающий дорогу. Окна первых этажей в примыкающих к нему домах также были намертво заколочены, а единственным просветом в защитном сооружении был узкий проход посередине улицы, охраняемый двумя воинами с факелами в руках.
Новые защитные меры выразились не только в появлении деревянной стены. Стражники, ещё с утра носившие кожаную броню, упаковались в железные латы и кольчуги, а мечи у них на поясе поблёскивали фиолетовыми лезвиями.
— Свои! — на всякий случай крикнул Демран, когда часовые, увидев выплывающую из-за поворота процессию, напрягли лица и потянулись к оружию.
Миновав узкий проём в частоколе, игроки один за другим вышли на широкий центральный проспект, чья темнота нарушалась пучками света от четырёх масляных фонарей, и направились в гостиницу.
В обеденном зале было оживлённее, чем обычно. Последнюю неделю он почти всегда пустовал, наполняясь народом лишь во время завтрака, обеда и ужина. Но в этот вечер здесь собралась почти вся община, навевая воспоминания о первом дне игры. Люди, снова надев на лица растерянные и взволнованные выражения, сидели за столами либо слонялись по залу, ожидая своей участи, а Сергей разговаривал с владельцами крупных домов старого квартала, выясняя, сколько жильцов каждый из них сможет к себе подселить.
Демран отчитался о прибытии последней партии мифрила. Работа в коллективе и под надзором агрессивного толстяка оказалась куда плодотворнее, чем прежние вылазки небольшими отрядами, и за сегодняшний день в Алкенар удалось доставить почти двести единиц руды, чего с лихвой хватало не только на полное перевооружение всего воинского состава.
Сергей поблагодарил игроков за проделанную работу и посоветовал тем, кто ещё не забрал свои вещи из нового квартала, заняться этим прямо сейчас. Несколько человек направились к выходу, и Караш, прибившись к их компании, вместе с ними добрался до нового квартала и вошёл в свой дом.
Раньше он не задумывался о том, насколько здесь было уютно, и только сейчас, закрыв за собой дверь и оказавшись в тишине и кромешной тьме, понял, как не хочет покидать этого места. Вместо того, чтобы собирать свои немногочисленные пожитки, игрок сел за стол, зажёг свечу в медном блюдце и стал молча смотреть на пляшущий язычок пламени, наслаждаясь последними часами одиночества.
Скоро этому придёт конец, и уже с завтрашнего дня ему придётся вместе со всеми обосноваться в старом квартале. Конечно, пожелай Караш вернуться домой, его не остановит ни пара стражников у частокола, ни приказы начальства. Но ночные вылазки в столь опасные времена вызовут новые подозрения, к тому же сейчас община как никогда нуждалась в защите бессмертного воина. А значит, о своём уютном жилище на ближайшие дни можно было забыть.
В дверь постучали:
— Караш, ты всё? Мы уже уходим.
— Идите без меня, я задержусь.
Игрок за дверью не стал настаивать, и удаляющиеся шаги возвестили о его уходе.
Караш не смотрел на часы и не знал, сколько прошло времени, когда снова раздался стук. Воины и рабочие уже давно должны были вернуться в гостиницу, а других посетителей он не ждал.
— Войдите, — безразлично произнёс игрок.
Дверь отворилась, и в дом вошла Кармина.
— Как тебя выпустили? — поинтересовался Караш.
— Сказала, что тоже забыла кое-какие вещи. А ещё часовые вспомнили, что ты не вернулся с остальными, и, кажется, подумали что-то своё.
Девушка неспешно прошла по комнате, взяла стул у стены и села напротив Караша, положив локти на стол и подперев руками подбородок. Нетрудно было догадаться, что она хочет сказать.
— За весь день мне не представилось возможности поблагодарить тебя.
— Опять? — устало протянул Караш, приготовившись выслушивать очередной поток благодарностей.
— Ну да, — как бы извиняясь, ответила девушка. — Ты бросил все дела и отправился во вражеский город, рискуя собой и… вернул Таню. Мне до сих пор в это не верится. Я ведь уже и сама смирилась, что больше никогда её не увижу, и продолжала поиски скорее для галочки, просто чтобы отогнать страшные мысли. Я заставляла себя верить, что ищу её, но какой-то частью разума понимала, что это лишь спектакль, устроенный мной для самой себя. И вот ты спускаешься по склону, держа её на руках. Знал бы ты, какой хаос творился в тот момент у меня в голове. Да я и сама толком не помню, о чём тогда думала.
Кармина вздохнула и отвела взгляд.
— И после этого всё, что я могу, это сказать «спасибо».
Игрок ничего не ответил. Очередное напоминание о том, что Кармина ему ничего не должна, было столь же дежурным и бессмысленным, как и её благодарности. Девушка снова повернулась к нему.
— Караш… Если я хоть что-нибудь могу для тебя сделать, ты только скажи. — Её голос притих. — Можешь просить обо всём, чего только захочешь. После того, что ты сегодня сделал, я должна хоть как-то тебе отплатить.
Разговор начинал смущать. Кармина была симпатичной девушкой, и при других обстоятельствах Караш, весьма вероятно, не стал бы противиться столь смелым намёкам. Но в нынешнем состоянии утехи подобного рода ему были безразличны. Мёртвое тело сохранило способность видеть, слышать, говорить и улавливать запахи, но вот половая система начисто отказала. Наверное, оно и к лучшему, подумал игрок, невольно представив половой акт с участием своего полусгнившего трупа.
Его молчание было воспринято, как отказ.
— Вот ведь ирония, — произнесла Кармина с лёгкой улыбкой. — Ко мне пыталась подкатить уже добрая половина общины, а от Демрана в иные дни и вовсе прохода нет. А единственному, кто мне небезразличен, нет до меня дела.
— У тебя какие-то проблемы с Демраном?
— Да не то чтобы проблемы. Он знает границы и руки не распускает, разве что иногда бывает слишком уж приставучим. Забудь, не хочу портить вечер разговорами о нём. Надеюсь, я не надоела тебе своим нытьём? Ты, наверное, хотел побыть один.