Караш не знал, сколько это длилось. На него сыпался град ударов, а ответные атаки двумя топорами точечно отправляли врагов на тот свет. На место павших воинов выступали новые, а стрелки с задних рядов поливали его стрелами и арбалетными болтами.
В какой-то момент у общины закончились бойцы ближнего боя, и он ринулся к стрелкам. Одетые в лёгкие кожаные туники, они умирали намного быстрее милишников, и уже минуту спустя в полном составе лежали на полу вперемешку с уроненными стульями.
Караш перевёл дух и осмотрелся. Больше на него никто не нападал. Валентина осталась одна. Игрок ожидал увидеть рядом с ней Тарека и Сергея, но обнаружил их на полу, также отдавших жизни за женщину, сместившую их с лидерских позиций.
Шагнув навстречу Валентине, игрок почему-то не увидел страха на её лице. Любопытство, заинтересованность — эмоции, совсем несвойственные человеку, которому вот-вот предстоит умереть.
Глава общины не качала выносливость и не носила брони. Она умерла от одного удара топором.
Игрок Валентина убит.
Когда последняя — и самая главная — цель упала на пол, лишённая жизни, Караш осмотрелся ещё раз. Пол был усеян израненными трупами и залит кровью.
Сам он выглядел не лучше. Некогда серебристый «Доспех церковного стража» был целиком заляпан кровавыми разводами, с топоров в руках капала густая кровь.
Жалел ли он о содеянном? Честно говоря, он сам не знал ответа. Караш почти не общался с большинством из этих людей и не питал к ним братских чувств, но уже не был уверен, что месть за Кармину стоила такой резни.
У дальних столов он заметил какое-то движение. Маленькая девочка, трясясь от страха, пряталась под одним из них.
Бетти.
Что она будет делать теперь? Несчастный — и уж точно ни в чём неповинный — ребёнок остался один в этом жестоком мире. Сумеет ли она прокормить себя, защититься от бродящей по городу нежити? Вряд ли.
Осмотрев зал, Караш обнаружил ещё одного человека, которого не заметил ранее. У левой стены, возле стойки, стоял самурай с катаной на поясе. Привалившись к стене и скрестив руки на груди, Экиро с любопытством смотрел на друга и учинённую им резню. Страха или осуждения в его глазах Караш также не обнаружил. Словно и не убил только что несколько десятков живых людей, а всего лишь провёл удачную партию в компьютерной игре.
По крайней мере, Экиро не спешил бросаться на него и умирать вслед за остальными.
— Ты убежал так быстро, что я не успел рассказать тебе самого главного, — произнёс он. — Тебе ведь интересно, какую цену предложили некары за жизнь Кармины?
Караш молча слушал. Сказать, что ему плевать на это, было бы неправдой. Он совсем не против был узнать, ради чего умерла девушка, успевшая стать для него если не близким человеком, то как минимум лучшим другом.
— Алтарь воскрешения. Ставишь его в городе, и все погибшие через пару минут будут воскресать возле этого алтаря. Работает только в границах населённых пунктов, где есть хоть одна «мирная зона» — та самая, что отмечаются в занятых нами домах. Сам алтарь при этом неразрушаемый. Вот почему некары в Сельтире не боялись смерти. Когда мы сняли часовых на стене, они просто воскресли и предупредили остальных. А пока мы выясняли, где держат Даору, и вызволяли её из темницы, некары не торопясь собрались, вооружились и дождались нас перед выходом из тюрьмы, уверенные, что состава в пару дюжин человек уж всяко хватит, чтобы остановить троих вторженцев. По сути, в тот день они потеряли только Жерома, убитого за пределами города.
Алтарь воскрешения… Теперь всё вставало на свои места. Взамен на необходимый им навык светлого мага, прилагавшийся к жизни Кармины, некары предложили игрокам самое ценное, что только могли дать — шанс на спасение.
— К сожалению, — продолжал самурай, — алтарь не воскрешает тех, кто погиб до его установки. Также не подлежат воскрешению люди, из которых выпили жизнь жезлом Кантора.
Караш осмотрел побоище. Кажется, тел на полу стало меньше, чем было минуту назад.
— Такие вот дела, — грустно произнёс Экиро. — Я тоже сгоряча подумывал о том, чтобы отомстить Валентине, но, как видишь, теперь она неуязвима. По крайней мере до тех пор, пока остаётся в городе. Можешь убить её хоть сотню раз, но столько же раз она и воскреснет.
Один из трупов, лежавший прямо под ногами, вдруг стал прозрачным и исчез, словно растворившись в воздухе.
— Алтарь стоит в соборе в двух минутах ходьбы отсюда, — продолжал самурай. — Народ уже начинает улетать на респаун, так что, если не хочешь повторения банкета, то я бы на твоём месте здесь не задерживался.
Кивнув, Караш извлёк из котомки белый корешок и бросил Экиро. Тот поймал предмет на лету.
— Бледнолист. Достать его было нелегко, так что надеюсь, что одного корня будет достаточно.
Закинув котомку на плечо, мертвец двинулся к выходу.
— В другой ситуации я бы непременно напросился с собой, — донеслось ему вслед, — но не хочу бросать Даору. Неизвестно, как скоро она пойдёт на поправку, да и после этого едва ли захочет пускаться в опасные приключения. Так что, похоже, придётся мне остаться здесь.
— Я не собираюсь тебя отчитывать, — бросил через плечо Караш. — Я бы тоже остался, будь мне кого защищать. Бывай.
С этими словами игрок прошёл мимо выбитых дверных створок и пропал из виду.
Последние трупы покидали обеденный зал, растворяясь в воздухе.
***
Дополненная концовка:
Алтарь воскрешения стоял в здании собора неподалёку от гостиницы. Когда Караш вошёл в просторный зал, первые убитые игроки уже успели воскреснуть и сидели гурьбой в дальнем конце помещения, окружив постамент с круглым символом на верхушке, видимо, обозначавшим что-то светлое.
Выглядели члены общины неважно: морщились от боли, потирали раненные конечности и с трудом двигались, всем своим видом выказывая нежелание продолжать бой.
К их счастью, драться с ними второй раз никто не собирался. Караш встал перед алтарём и стал ждать. Прошла минута, за ней другая. Возле алтаря появлялись всё новые побитые игроки. Пара человек всё же решилась встать и попытаться прогнать мертвеца, но вместо этого сами повторно отправились на респаун.
Наконец подошла очередь игрока, которого ждал Караш. Не успела появившаяся у алтаря Валентина открыть глаза, как рука в латной перчатке схватила её за волосы и потащила по полу. Женщина вскрикнула от боли, схватилась руками за волосы и попыталась затормозить ногами, но не смогла замедлить упрямо шагавшего к выходу мертвеца.
Ещё несколько воинов неуклюже поковыляли вдогонку, но восполнившегося после воскрешения здоровья хватило каждому на один удар топором.
Путь предстоял неблизкий. Волоча брыкающуюся женщину по дороге, Караш невольно вспомнил охоту на саблерога, которого приходилось вот так же тащить по земле. Тот хоть и не брыкался, но сам по себе был на порядок тяжелее.
— Постой, давай всё обсудим! — лепетала Валентина, тщетно пытаясь высвободить свои волосы из мёртвой хватки. — Отпусти же ты! Я всё объясню!
Караш слушал. И продолжал тащить.
— У меня не было выбора! Я — лидер этой общины! Я несу ответственность за этих людей! Я не могла поступить иначе!
— Что ж, пришло время отвечать за свои решения, — негромко промолвил игрок.
Одни кварталы сменяли другие, по бокам проплывали переулки, а Валентина видела над собой лишь руку Караша, тащившую её за волосы. Вдруг ноги перестали скрести мостовую и нащупали под собой мягкую землю. Они вышли из Алкенара.
— Говорите, воскрешение действует только в городской черте? — уточнил Караш, извлекая топор с пояса.
— Н-нет, ты не посмеешь!
Это было последнее, что сказала Валентина. Острое лезвие вспороло воздух, и голова с седым каре покатилась по траве.
Вернув топор на пояс, мёртвый игрок пошёл прочь от города. Больше его ничто здесь не держало.
КОНЕЦ