Глава управления тайной службы отвечал Роззелу, подразумевая внимание остальных:
— Наработка эмоциональных стереотипов во время подготовки спец агента возможна. Как допустимо все, пределы чего неведомы и необъяснимы, — Пешеван пытался сохранить мысль в рамках прежней аргументации:- Конец этим разговорам может положить только абсолютная уверенность в правдивости слов диверсанта. А для их проверки нужно позволить ему испытать «Аквармику». — Штык его взгляда накалывал на себя изумление многих граничащее с шоком. — Мне плохо верится что этот Рон, при их детальной продуманности, станет шагать, метя лампасами наши пампасы, и тащить у себя на загривке в переполненном ранце совершенно никчемную вещицу. Мы сами себе будем морочить голову без санкционирования демонстрации оружия. Добившись признательных показаний мы диверсанта сломали и этим поставили точку отсчета. Я полагаю следствие достигло твердой почвы, перестав прокладывать путь в полной неизвестности. Явных противоречий нет? Нет. Получаемые данные должны образовывать хронологическую цепь событий ведущую к результату. Давайте красиво завершим начатое, без догадок, прогнозов и обсуждения всех позиций по новой. Тем более что к этому есть все основания.
— Позвольте! — с обличающей силой поднялся эскадр-командер Роззел. — Но не кажется ли вам что вы сами тянетесь к обману, чтобы не угадать последний вражеский ход, устраивая катастрофу посреди стройного бреда. Доблесть велика, а здравомыслие величественно. Их нельзя порвать разом, как сделали вы. Заметьте, те двое его товарищей так и не выдохлись, и ни в чем не сознались, — Роззел чуть подался вперед, сломав линию кителя:- Их надо царапать осторожно, до мозговой кости. До того места которым они думают и чем дорожат. Что вызывает в них страсть и гордость.
Любой авторитет окружен шепотом несогласных и тишина — это, по сути, смерть всякой работающей идеи.
В нарушение вертикальному эгоизму власти, с пониманием, но как бы еще не совсем охотно, Пешеван ответил, добавив в голосе обаятельного диктата:
— Некоторые наши глупости кажутся более убедительными от того, что выглядят роскошно, — контролируя общую ситуацию на лицах глава тайной службы скользнул взглядом по столу, как по полю битв и примирений. — Вы полагаете что мы сосем пустышку за которую заплачено многими жизнями?
Под потолком продолжали шлепать лопастями вентиляторы. Щеки Роззела медленно бледнели, кровь отливала от лица, но голос его был подчеркнуто сдержанным и почти зловещим:
— Чтобы в таком вопросе идти вперед нужно единство мнений. Я настаиваю на том, что нам подсовывают убедительный блеф. Не затем их сюда засунули и не на этом их план заканчивается. Я не удивлюсь если выяснится что злоумышленники попросту тянут время.
Медленно обходя стол и читая в глазах разное, прежним ровным голосом Пешеван продолжил спор:
— Ваше протестное прекраснодушие не имеет не стыкуемых противоречий, уважаемый Роззел. Они враги и другого отношения к ним не будет, — он прочистил горло и проговорил:- Вариант по которому диверсанты просто исчезнут нас тоже устроит. Но нужно представить дознавателям возможность закончить работу. А для этого необходимо разрешить следственный эксперимент с демонстрацией секретного оружия Перво землян. Риск остается, но он будет сведен к минимуму. Оперон воздействия «Аквармики» проконтролируют космические орбитальные станции нацеленные на очаг испытания. С немедленным его уничтожением при поступлении соответствующего от нас приказа.
Пешеван ощутил как последняя его фраза расформировала плохо скрываемый страх поселившийся среди заседающих.
— Чтобы человек встал и пошел нужна правильная одинаковая последовательность движений. Так суммирование взаимо подтверждающих данных дает возможность получить связную картину. Если Рону запретить идти, мы никогда не узнаем куда он направлялся и кого преследовал. А без этого мы можем рассуждать и строить догадки до конца света, — взор Пешевана был странен: прогоревший и пылающий одновременно, заглядывающий в никуда и точно остановившийся. В отвалах его мыслей исчезали галактики. Его напору уступали многие:- У них была идеальная возможность покарать нас выпустив на свободу несколько капель само размножающегося сверх агрессивного топлива. Через полтора месяца на континенте было бы минимум графики человеческого происхождения и большое количество акварели прокисшей зеленой биоплазмы. Чтобы понять свое место в их формуле, нам следует рискнуть, почти ничем не рискуя. — С некой усталой щепетильностью Пешеван обратился к Роззелу:- Ваши слова обидные, уважаемый эскадр-командер, что мы только костоломничая правду выведывать умеем и этим в чинах растем, отношу на задетую честь вашу и негодование от утраты «Соколарисов», — и вновь обращаясь ко всем сказал:- Голосование объявлять надо, иначе заседание наше затянувшееся в посиделки превращается. Придти точнее к общему мнению нам, пожалуй, не придется. Я вас услышал и хочу чтобы вы услышали меня.