Сердце Драккера обледенело от ужаса, когда он увидел эту сморщенную в оскале пасть и налитые кровью глаза. Вот-вот он готов был услышать хруст, ломающихся как ветки, собственных костей. Человек вопил и хныкал подмятый чудовищем, которое давно подбиралось к нему по вершинам деревьев. Все темнее, мрачнее и гуще становился лес над его головой. Ночь наступала так, что обещала больше тебя не торопить.
Что безнаказаннее смерти? Может быть полная страданий жизнь?
Крохотные серые попискивающие лесные грызуны, мышехвостки-дерновки и полозки. Копошащиеся внутри тебя острозубые комочки. Даже если твоя собственная пушистая лапа, размером в два кулака взрослого охотника, тебе не забраться ей под патлатую шерсть. Не выскрести прогрызающих в тебе норки паразитов. Где эти маленькие существа вдосталь мучают и пренебрегают твоей болью. Выедают, строят такие болючие подкожные гнезда.
Раны либо мобилизуют живое существо, либо превращают его в ничтожество.
Испустив угрюмый и озлобленный рев, багрид отскочил, бросив свою жертву и позабыв о ней, отдался затмившей ее, заслонившей все остальное, боли. По его вздрагивающим бокам ручьями стекала кровь. Впервые в жизни зверю хотелось задрать любого, кто окажется на его пути. Он пытался свернуться и поймать боль в изгибе своей большой теплой лапы. Багрид ревел, как задыхающийся бык, с яростным рычанием скалил клыки. В припадке неугасающей боли, он покатился по траве. Зверь царапал землю, рычал, фыркал. Совсем уже не понимая что сним происходит, кинулся бежать прочь, пытаясь вытряхнуть из себя грызунов и марал траву густой кровавой полосой. Передняя правая лапа багрида подломилась, заставив зверя упасть мордой вниз в самой неприглядной для него позе. Он брыкнул всеми четырмя лапами так резво, что Драккеру показалось-зверь вот-вот встанет. Глухое ворчание смешалось с хриплым стоном. Наконец его стошнило и багрид резко затих в собственной кашистой луже. В желудке Драккера заурчало и его едва тоже не вырвало, но он сдержался и тут же потерял сознание.
Бормочущий плеск воды, чириканья и трели вернулись в сознание вместе с незатухающей болью. Содранная кожа, от подбородка до бедра, саднила и вся левая сторона вызывала большие сомнения. При дыхании Драккер пытался втягивать воздух правой стороной грудной клетки. Это был чистейший самообман, но ему казалось, мерещилось, что у него получается. Потому что при попытке вдохнуть нормально, межреберные мышцы с левой стороны горели так, точно по ним проводили раскаленным шомполом. Одежда и без того напоминавшая рванье, теперь превратилась в настоящие драные лохмотья с подсохшими сгустками крови. Драккер вдруг вспомнил, что у него очень хорошо свертывается кровь и ему стало немного легче. Совсем осмелев, он попытался пошевелить левой рукой и даже приподнял ее. Снайпер переживал за целостность плечевого сустава и сухожилий. Большой и указательный палец слушались нормально, мизинец значительно хуже. Отлежавшись и немного придя в себя, правой здоровой рукой Драккер забрался в нагрудный карман комбинезона и достал спец пакет. Повозившись немного, он зубами стащил колпачок с иглы иньекторного пистолета и четырьмя обкалывающими плече и предплечье» выстрелами» ввел себе два кубика кеталиптида. Затем сорвал упаковку и проглотил таблетку из ураганной смеси седативных препаратов. Вскоре, не затягивая с мучениями, натянутый до предела болью горизонт рухнул и провалился в мягкое забытье. Погребая под собой горящую, пыхающую болью рваную рану. Боязнь, ужас, озноб и шок от того что этому наступил конец.
Нежная лихорадка повергла усталость, обострила зрение и прогнала боль. Эта вздувающаяся оболочка крепкого духа вернула его телу быстроту и уверенность.
Кровь была красная, а трава зеленая. Неужели это все еще способно кого-то удивлять и возвращать к жизни?
Боль как рукой сняло. Это было слишком просто и поэтому не внушало доверия.
Драккер разделся до пояса и из баллончика пульверизатора тщательно напылил на самые глубокие раны дезинфицирующую временную кожу. Она мгновенно подсыхала, открывая искуственные поры.
Одевшись, подвигав рукой и поняв что он вполне годен для выполнения задания Драккер заспешил к берегу реки.
Несмотря на обилие событий с момента приземления прошло не так много времени. Выбрав доминирующую высоту на пятачке сухого леса, в густом, свисающем над водой кустарнике, Драккер снял с плеч рундук, достал из него треножник и футляр с биноклем. Ломкие, кое где еще не утратившие зелень ветки пришлось срезать. Драккер торопился, но там где спешить не следовало-был медлителен. Клюквенно — алые противобликовые линзы бинокля скрупулезно, сантиметр за сантиметром, обшаривали противоположный берег реки. Увидев вытянувшегося человека, снайпер замер, но, приглядевшись понял, что тот мертв. Застрявшие в карягах носилки были прекрасной приманкой. Подхода отряда, численность которого еще предстояло выяснить, Драккер пока не заметил, но решил устроить засаду именно здесь.