— Ничуть. Хотя всегда приятно посмотреть на чужой идиотизм.
Дюбуа продолжал ухмыляться с таким видом, будто видел Мэдди насквозь. Это ощущение ей категорически не нравилось.
— Что ж, Люсьен, с тобой интересно, но… — начала было она, но он тут же ее прервал:
— Люк. Друзья зовут меня Люк.
— А мы с тобой уже друзья? — вздернула Мэдди левую бровь.
— Ещё нет. Но я рассчитываю, что скоро станем и весьма… близкими, — он подмигнул ей и, перед тем, как направиться к раздевалке, добавил: — Приходи на тренировку, Маделин, и я наглядно покажу тебе, что мой пирог гораздо вкуснее Беккеровского.
Утро следующего дня Мэдди проводила в монтажной, просматривая отснятое вчера после тренировки подробное — по крайней мере, таковым оно должно было быть в теории — интервью с защитником Скорпионов Дэном Ларсоном.
Дэн был великолепным игроком, и по итогам прошлого сезона заслуженно получил престижную награду Норрис трофи как лучший защитник Лиги, но вот общение с ним было задачей еще более сложной, чем попытка обыграть его на поле.
На вопросы он отвечал кратко и односложно, а в ответ на все уточнения смотрел так, что Мэдди хотелось спрятаться от этого взгляда под кресло.
Она знала, что не так давно Дэн расстался с женой, с которой прожил вместе десять лет. К чему лукавить — ей было любопытно узнать, что могло в одночасье разрушить столь долгий и казавшийся всем весьма крепким брак, но она понимала, что это та территория, вход на которую ей решительно заказан.
Мэдди пыталась разговорить защитника изо всех сил, но в конце часового интервью знала о нем немногим больше, чем в начале. И вот теперь вместе с монтажерами телеканала они пытались понять, что им делать с теми крохами информации, которые пожелал предоставить Дэн.
Сокрушенно качая головой, Маделин понимала, что этот материал придется активно разбавлять записями голов и ассистентских передач Ларсона, а также выдержками из старых программ тех времён, когда Дэн еще был улыбчивым парнем, казавшимся полностью довольным своей жизнью.
Она не знала, что с ним произошло, также, как этого не знал никто. И Дэн, и его бывшая жена хранили столь гробовое молчание по поводу своего разрыва, что даже жёлтой прессе не удавалось разнюхать никаких — во всяком случае, достоверных — подробностей. Это Мэдди знала наверняка, потому что перед интервью перелопатила в поисках информации о Ларсоне кучу статей.
Возвращение к работе подействовало на нее весьма благотворно. Она снова чувствовала себя на своём месте, чувствовала себя, как дома. Именно здесь, во владениях Скорпионов, бродя по коридорам подтрибунного помещения, слыша гул мужских голосов в раздевалке, осязая прохладу льда, тянувшуюся с площадки, она вновь испытала то постоянно искомое ею ощущение, за которым напрасно ездила в Небраску. И если бы не присутствие Марка Беккера, Мэдди могла бы почувствовать себя если и не абсолютно счастливой, то хотя бы вполне удовлетворенной тем, что имела.
Люк, конечно, жестоко ошибся, решив, что у нее к Марку что-то есть. Хотя, если быть абсолютно честной с собой, осадок горечи, которую она испытала, оказавшись ненужной, порой все ещё разъедал нутро. Мэдди не понимала, почему Марк не сказал ей о том, что в его жизни есть другая женщина. В этом случае она никогда не позволила бы себе прикипеть к нему, воображая, что может сделать для него что-то хорошее. Она никогда не поехала бы за ним в Россию, чтобы поддержать после смерти матери. И никогда не встретила бы там его брата-близнеца.
Маделин подавила вздох, признаваясь себе, что ей так трудно в обществе Марка во многом именно потому, что смотря на него — она видела Макса. И невольно вспоминала все, что тот делал с ней в ту единственную ночь, когда Мэдди позволила вырваться наружу всем своим потайным желаниям.
Макс Беккер пробудил в Мэдди чувственность, о которой она в себе не подозревала. И с которой теперь не знала, что делать.
Наблюдая за красивым, но отстранённым лицом Дэна Ларсона на многочисленных экранах, Мэдди вспомнила о Дюбуа. Вчера, вернувшись домой, она не удержалась и навела о нем справки в интернете, с каким-то странным разочарованием осознав, что не ошиблась в своих первоначальных выводах. По части количества женщин, с которыми его запечатлели фотографы, Дюбуа действительно мог сравниться с Марком Беккером. А значит, это совсем не ее история.
Мэдди не была столь наивна, чтобы воображать себя женщиной, ради которой способен исправиться бабник. Она не могла завлечь даже самого обыкновенного нормального парня, постоянно умудряясь связываться с безнадежными придурками. Ещё на свадьбе Марка рядом с его женой Алисой — красивой чувственной брюнеткой — она, хоть и облаченная в пышное вечернее платье и изящные туфли на шпильках, все равно чувствовала себя замухрышкой. Так что гораздо лучше будет не питать напрасных иллюзий и не вздыхать о красавчиках, у ног которых могла оказаться любая, стоило им только захотеть. Да, пусть это будет любая, но только не она.