Лицом герр Карф был бледен, глаза его безумно блестели. Из груди его торчала стрела, примерно на десять сантиметров. С металлического наконечника капала кровь.
— Доктор…прошу прощения, герр многоуважаемый Леон…у меня небольшая проблема…моя жена… — затараторил герр Карф.
— Постойте, прошу вас, успокойтесь, — герр Леон почувствовал, как волосы шевелятся на его голове — зрелище было действительное поразительное, — вот, многоуважаемый герр лесничий, присядьте, пожалуйста, на кровать.
Карф послушно сел, осмотрелся, как будто не понимая, где находится, увидел стрелу, торчащую из своей груди, и затараторил пуще прежнего, причем в дыхании его и голосе слышался сильный хрип.
— Герр Леон, я вас умоляю, не говорите никому… Моя жена… Нет, давайте по порядку.
Он сделал глубокий вдох, в легких, кажется, что-то забулькало. Лекарь тем временем открыл стеклянный шкафчик, пытаясь найти что-нибудь, чем можно помочь раненному.
— Началось все утром, многоуважаемый герр доктор. Как вы должно быть знаете, встаю я рано, раньше, наверное, крепостной стражи, и как обычно, отправляюсь в лес неподалеку отсюда, на охоту. В этот день все было как обычно, я подстрелил довольно крупную утку, молодую косулю и еще пару глухарей. Подумав таким образом, что до обеда сделано достаточно, я отправился обратно в крепость. Моя жена, вы ее должно быть знаете, моя любимая фрау Берин, проснулась раньше обычного, намного раньше, я даже удивился. Ну, знаете, она работает кухаркой на кухне. Труд может и скромный, но очень полезный во всех смыслах, и недооценивать важность кухарок не стоит. Так вот, в чем, стало быть, дело. Туши убитых мной зверей я отдал поваренку Ширку, чтобы тот отнес их главповару, в сам отправился к себе, в хижину. Хотел я разбудить свою ненаглядную, зашел, а она уже не спит, и даже умыться успела. Я справился о ее здоровье, она ответила положительно. Я поставил лук к стене, на его место, стрелы вложил в колчан, а она посмотрела на меня так странно и сказала — научи меня стрелять из лука, милый. Я даже опешил, герр доктор. Я спрашиваю, зачем скромной кухарке, трудящейся день и ночь на службе у графа Австрийского, храни его Господь, уметь стрелять из лука? Неужто она в охотницы подалась? Право, герр Леон, я даже расхохотался. А она твердит и твердит — научи меня, научи. Посмеялся я, посмеялся, а потом подумал — действительно, а почему нет? Разве может что-то плохое выйти? Это и было моей роковой ошибкой, герр лекарь.
Меж тем, внимательно слушая раненного лесничего, герр Леон расстегнул стеганый камзол герра Карфа, обработал место вокруг стрелы спиртом. Но вытаскивать ее не решался — стрела проходила сквозь сердце. И тем больше в его душу закрадывался ужас — со стрелой в сердце лесничий не умолкал, говорил без остановки, а кровь уже залила весь пол кабинета.
— Следующим было вот что, герр Леон. Я взял лук, пару стрел, сосновое полено и вышел во внутренний двор крепости. На улице было солнечно и тепло, настроение мое поднялось, и мне уже взаправду захотелось научить жену стрелять из лука. Я поставил полено на отдалении, метрах в двадцати от хижины, поставил в место безлюдное, у самой стены. Я показал своей жене какой рукой лучше брать лук, как ставить ноги, чтобы не упасть, как натягивать тетиву, как целиться, как держать стрелу, чтобы она не ранила пальцев. Лук у меня большой, в два с половиной маха, из крепкой ольхи, вы сами его видели, даже я не могу полностью натянуть тетиву. Думаю, пару раз она попробует, устанет, да и бросит эту затею. Так и было. Фрау Берин встала, подняла лук, совсем немного оттянула тетиву. Стрела даже не долетела до полена, упала плашмя на землю. Я посмеялся немного, пожурил раскрасневшуюся жену и пошёл поднимать стрелу с земли, чтобы грязь на нее не налипла. Тут это и случилось.
— Что же случилось, герр Карф?
— Ну-у-у… Я услышал крик птицы. Где-то высоко над головой. Я поднял голову и в этот миг стрела пробила мое сердце. Я даже боли не почувствовал, настолько это было неожиданно. Повернувшись, я увидел, как моя жена убежала в хижину, а оброненный лук остался лежать в грязи. После этого я пошел к вам.
Герр Карф тяжело вздохнул и умолк. Герр Леон сидел на столе подле стола. Кровь растекалась по полу кабинета, заливала щели в дощатом полу. Темные круги под глазами лесничего стали черными, вены на его висках набухли и посинели.
— Герр лекарь, умоляю вас, спасите мою жену. Если в крепости узнают, что она убила меня, ей не поздоровится. Ее казнят. Ее…мою любимую фрау… — губы лесничего искривились, из глаз заструились слезы, он спрятал лицо в дрожащих руках. Каждый всхлип отдавался хрипом и бульканьем.