В редкие минуты спокойствия Фазза казался умиротворенным и немного печальным. Если меланхолия заставала его в домашних стенах, он садился на кушетку у окна и долго смотрел на раскинувшийся за окнами вечнозеленый парк. Потом шел к столу или брал блокнот и записывал очередное набати — стихотворение на разговорном языке.
«Нелегко быть вторым сыном, Момо», — как-то сказал он ему после особенно тягостного разговора с отцом. Мухаммад в чем-то понимал его, но большая часть переживаний метущейся, необузданной натуры Фазза оставалась для него загадкой. Особенно в том, что касалось отношений с женщинами.
Не любивший тему баб, Мухаммад ловил себя на том, что с Омаром ему комфортнее, чем с кем-либо, именно потому, что он не говорит о них каждую минуту. Омар одинаково шарахался как от мужчин, так и от женщин. Вернувшись к их столу, Мухаммад обнаружил, что шейх Халед вознамерился исправить существующее положение дел:
— Мы решили, что сейчас же едем в бордель! — торжественно объявил Халед.
— Омар, что здесь происходит? — спросил, нахмурившись, Мухаммад.
— Момо, я не хочу никуда ехать! — запротестовал его приятель.
— Я хочу, чтобы у Рашида наконец появился хоть какой-то опыт! — заявил Халед. — Мы не можем допустить, чтобы в решающий час он сплоховал и опозорил род аль-Нахайян перед семьей своей невесты! Я знаю здесь недалеко одно прекрасное местечко, где полно свеженьких, чистеньких девочек-славянок и мы решили, что сейчас отправимся туда. Ты ведь хочешь женщину, Рашид?
— Ну я… — Рашид кусал губы. — Не знаю…
— Конечно, ты хочешь! — настаивал Халед. — Поедем и выберешь себе девочку на твой вкус! Я оплачу! Они там все как на подбор — красотки! Ты еще будешь благодарить меня!..
— Кто-нибудь видел мою сумку? — спросил Мухаммад, заметивший, что лежавшая рядом с его креслом спортивная сумка от Fendi испарилась.
— Должно быть, Фазза забрал её с собой, — предположил Омар. — Он пролетел здесь вихрем.
— Сбежал к своему ангелочку даже толком не попрощавшись, — констатировал Халед. — Ну ничего, мы сейчас тоже отправимся в местечко, населенное райскими птичками!
Он радостно хлопнул в ладоши.
Мухаммад в недоумении уставился в пустоту рядом с креслом, где еще десять минут назад лежала сумка с его профессиональным набором. Если Фазза за каким-то чертом захватил ее с собой, то сейчас «грачи» летели на родину вместе с любимой «гюрзой», пачкой кубинских сигарилл и подаренным ГРУшниками во время стажировки в их отряде спецназовским ножом.
— Саид Мухаммад, — принц Рашид легонько тронул его за рукав, — вы ведь будете сопровождать нас?
В его юношеском голосе слышалось волнение и Мухаммаду стало жаль этого парня, также, как и все прочие, стремившегося угодить в сети женских чар.
— Мы с Омаром вас проводим, Ваше Высочество, — кивнул он Рашиду, посмотрев на побледневшего друга.
— Отлично! — похвалил Халед. — Я звоню туда, чтобы предупредить о нашем скором визите!
С этими словами он схватил смартфон и подошел к панорамному окну.
— Момо, я туда не хочу! — протестовал Омар.
Он поднялся со своего кресла и подошел к другу.
— Мы просто сопроводим их туда. Фазза поручил мне заботиться о принце Рашиде, — отвечал Мухаммад, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.
Омар нахмурился и резко выдохнул, мотая головой. Недовольство и возмущение его были очевидны.
— Просто держись подальше от Халеда, — сквозь зубы процедил Мухаммад. — Он не посмеет приблизиться к тебе, пока ты на людях или рядом со мной.
Но уже через краткое время Халед оказался совсем близко от Омара, на переднем пассажирском сидении гелендвагена, указывая дорогу и отчаянно жестикулируя. Рашид и Мухаммад разместились на заднем сидении и оба нервничали, стараясь не показывать этого.
Как для принца Рашида, так и для Мухаммада, этот визит в дом терпимости был первым в жизни. Омар бывал в подобных заведениях, но в качестве наживки, а не клиента, и напряженно сжимал побелевшими пальцами руль, следуя указаниям Халеда. Что касалось последнего, то он был известен в кругах саудовской и эмиратской верхушек своей извращенной жестокостью в обращении с элитными проститутками и девочками из сферы эскорт-услуг.
Чего стоил один лишь наделавший шума на всю Аравию случай с гориллой! Мухаммад помнил, каким разъяренным и буквально кипевшим от негодования увидел шейха Мухаммада аль-Мактума на следующее утро после инцидента. Суть дела состояла в том, что желавший развлечься Халед на очередной вечеринке подсадил в клетку с самцом гориллы русскую представительницу эскорт-сервиса…
Операции по восстановлению лицевых тканей несчастной, а также уход за ней в госпитале Зулеха правитель Дубая решил оплатить лично. Однако перед этим вызвал Халеда к себе в рабочий кабинет для разговора.
Саудит не нашел ничего лучше, как оправдаться тем, что «играл в Кинг-Конга» и не мог знать, что девушка горилле не понравится. На что шейх Мухаммад предложил ему как можно скорее покинуть свой эмират. Халед стал возмущаться, утверждая, что не понимает, в чем провинился и почему его, родовитого представителя династии аль-Кабир, шейх Мухаммад ставит ниже какой-то русской шлюхи. Этим он окончательно вывел из терпения обычно спокойного шейха. Его Высочество перешел на повышенный тон, прокричав в лицо Халеда, что если русские будут думать, что Дубай — опасное место, это может повредить международной репутации страны и её экономическому процветанию, отправив псу под хвост работу, которую он, потомок древнего рода аль-Мактум, проводил десятилетиями.
Халед был депортирован в Эр-Рияд под конвоем вооруженных гвардейцев и несколько месяцев не давал о себе знать, но потом появился снова. Мухаммад удивлялся его способности выходить сухим из воды и отсутствию у него хоть малейшего намека на раскаяние за свое возмутительное поведение.
Тем временем они ехали на юго-запад, в направлении второй «Пальмы» и Аль-Гунора. Свернув на шоссе D53, гелендваген проехал еще около двух километров по пустынной территории, вписался в несколько ротонд, преодолел еще пару километров засаженных кустарниками и газоном для гольфа парков и оказался у высоких железных ворот. За воротами слышался плеск воды в фонтанах и шипение орошавших газон водораспылителей. Забор вокруг был около трех метров в высоту и окрашен в непроницаемый темно-коричневый цвет.
— Приехали! — весело возвестил Халед и выпрыгнул из машины.
Формально в Эмиратах, разумеется, не было никаких борделей. Но в реальности они были. Это знали все. Ночная жизнь в Дубае кипела вне зависимости от времени года. Именно по ночам можно было снимать проституток в определенных точках города, адреса которых были известны.
Для особ королевской крови, шейхов и прочих высокопоставленных эмиратцев и их важных гостей со всего света существовали особые закрытые бордели «для своих». Круг посещавших их лиц был узок. Такие дома терпимости располагались в фешенебельных пригородах и представляли собой скрытые от посторонних глаз, огороженные высокими заборами и тщательно охраняемые частные виллы с обширной парковой территорией.
Организаторами таких публичных домов были компании, принадлежавшие местным шейхам, в сотрудничестве с модельными и туристическими агентствами России, Белоруссии и Украины, поставлявшими заказчикам несколько сотен выбранных по фотографиям девушек в год. Девушки содержались в роскошных условиях. Перелет, шопинг, экскурсии и проживание на шикарной вилле за высокой оградой им оплачивала приглашающая сторона. Их задачей было развлечение высоких гостей во время увеселительных мероприятий.