На этот счет доктор Геббельс записал в своем дневнике такой эпизод:
«Прилетел в Винницу. Был принят фюрером и счастлив, что провел с ним весь день. В деталях рассказал ему о бомбардировке Берлина. Он слушал меня внимательно и при этом очень ругал Геринга. Не очень одобрительно выражался и в адрес других генералов. Сказал, что не верит ни одному из них, и из-за этого вынужден сам командовать армией».
Результатом таких напряженных отношений стало то, что за период войны из 17 фельдмаршалов 10 были смещены со своих должностей. Кроме того, трое погибли после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Двое умерли, а один попал в тюрьму. Лишь один-единственный Кейтель остался на службе до конца войны. Из 36 генерал-полковников лишились своих должностей 26, семеро погибло и только трое сохранили свои должности и звания до мая 1945 года.
Состояние недоверия и подозрительности фюрера позже подтвердил на допросе генерал-полковник Йодль. Вот что записано с его слов в протоколе допроса: «Летом 1942 года я считал, что Гитлер неудовлетворительно вел военные действия на Восточном фронте. В это время он находился в Виннице и оттуда руководил военными операциями. Постоянно отдавал противоречивые один другому приказы. Я сделал ему на этот счет замечание, из-за чего наши отношения ухудшились…»
В материалах личного архива фельдмаршала Паулюса есть свидетельство о том, что 12 сентября 1942 года в «Вервольфе» он выразил свои рассуждения относительно слабости немецкого фронта под Сталинградом. Но они не были приняты во внимание. Во время совещания с Паулюсом из рук стенографисток, которые в начале сентября прибыли из Берлина, выходило в среднем пятьсот машинописных страниц, на которых были запечатлены все мысли Верховного командования вермахта. Расшифровкой стенограмм руководил Борман. Тогда же в сентябре эта информация поступила на доклад Сталину.
На одном из совещаний в «Вервольфе» возник резкий конфликт между Гитлером и Гальдером, что в конечном итоге привело к отставке шефа генерального штаба сухопутных войск. Сохранилась стенограмма этого спора:
«… От военного руководства я требую такой же твердости, как и от фронта», — горячился Гитлер. На это замечание Гальдер отреагировал таким образом: «У меня есть твердость, мой фюрер. У меня есть Вы, мой фюрер. Но на фронте тысячами погибают мужественные мушкетеры и лейтенанты, а руководство вермахта при этом не имеет права самостоятельно принять пи одно решение, у него связаны руки».
Сказанное было воспринято Гитлером, как неслыханная наглость. Он совсем вспылил: «Генерал-полковник Гальдер! Что Вы себе относительно меня позволяете да еще и таким тоном!? Вы хотите рассказать мне о жизни на фронте? А что вы вообще знаете о фронте? Где Вы были во время Первой мировой войны? И Вы упрекаете меня, что я ничего не знаю о фронте?! Я Вам запрещаю! Замолчите!»
Прощаясь с Гальдером Гитлер заметил: «И у вас, и у меня расстроены нервы. Половина моей усталости из-за вас. Так дальше продолжаться не может».
Трофейные и другие архивные материалы свидетельствуют о том, что период пребывания Гитлера в винницкой ставке с середины лета до начала осени 1942 года, несмотря на болезнь фюрера, был достаточно плодотворным для него.
Прежде всего речь идет об отработке в это время окончательного варианта плана Сталинградской битвы. 23 июля, через неделю после приезда в «Вервольф», невзирая на болезнь, Гитлер издает директиву № 45. Согласно нее группа армий «Юг» была разделена на две. Назначение первой — группы «А» — заключалось в захвате Черноморского побережья Кавказа. Вторая группа — группа «Б» — должна была развернуть наступление на Сталинград, выйти к Волге и таким образом отрезать для России поставки северокавказской нефти. Предыдущей директивой ОКБ № 44 фюрер поставил задание перед 22-й горной армией и 5-м воздушным флотом захватить Мурманский железнодорожный путь в районе Кандалакши. Этим ударом немцы хотели перерезать поставки советским войскам, которые проходили от союзников через Баренцово море. В это же время с «Вервольфа» Гитлер отдает приказы о взятии Ленинграда любой ценой.