Потом Валентайн проверил каждую калибратором. В старые времена кости бросали в стакан с водой, чтобы посмотреть, не утяжелены ли они. Все же калибратор был ближе к науке. Он крутанул каждую кость вокруг ее оси. Все оказались, к его удивлению, чистыми.
Он бросил их на стол. То, что с ними все в порядке, не означает, что не использовалась подставная кость. Мошенник мог подкладывать и убирать подставную кость во время игры, и никто не догадался бы.
— Ты позвони ему, — предложила Мейбл, когда Валентайн вернулся в кухню.
Он сел за стол.
— Неохота.
Она разлила остатки кофе в две чашки и опустилась на стул.
— Но он в отчаянии.
— Они все приходят в отчаянье, когда теряют деньги.
— Тони…
Валентайн отпил кофе.
— Он такой придурок.
— Откуда ты его знаешь?
— Он управлял одним из заведений Трампа в Атлантик-Сити около часа. Его все терпеть не могли из-за характера.
— Хочешь, я ему позвоню?
Мейбл была докой по части компромиссов. Будет забавно дать понять Жаку, что его не удостоили аудиенции у босса.
— Конечно, — согласился Валентайн.
Номер телефона значился в письме. Мейбл набрала его и прервала глубокий сон Жака. Она закрыла рукой динамик.
— Чертыхается по-французски.
— Скажи ему, что французское вино отдает мочой, и брось трубку.
Она отмахнулась от него и сказала Жаку:
— Мы только что получили вашу посылку. Тони осмотрел кости и не нашел ничего подозрительного. Он считает, что мошенник подменил шулерские кости на чистые. — Мейбл умолкла на минуту, потом приложила руку к динамику. — Жак говорит, что казино обыскивает работников до смены и после. Так что дилеры не могут ни принести, ни вынести меченые кости.
— Спроси Жака, куда дилеры крэпса ходят в перерыв.
Она спросила.
— В комнату отдыха для работников.
— Там есть шкафчики, в которых хранится их униформа?
Она спросила.
— Жак говорит, да.
— Передай Жаку, что один из его дилеров относит чистые кости в эту комнату и там заменяет. Надо осмотреть шкафчики дилеров и искать там следующие предметы. Готова?
— Готова.
— Напильник, дрель, тиски, буравчик, целлулоидная нить, быстросохнущий цемент, чернила, бутылочка ртути, какая-нибудь полировальная паста и наждачная бумага. Если там обнаружится что-то из этого списка, значит, хозяин шкафчика и есть мошенник.
Мейбл пересказала все Жаку. Повесив трубку, она улыбалась. Мейбл была красива, а когда у нее появлялся повод для улыбки, ее лицо, по мнению Валентайна, становилось прекраснейшим на планете.
— Жак сказал, ты — гений, — сообщила она.
— А он все такая же бестолочь, — ответил Валентайн.
Он провел утро, разбирая почту. На столе высилась гора пленок видеонаблюдения из казино с изображением подозреваемых в шулерстве. Рядом лежала стопка каталогов, адресованных П. О. Койнику. Валентайн решил, что в ком-то из тех, кого он упрятал за решетку, проснулась творческая жилка.
Сначала он передвигал бумаги на столе. Трижды на телефоне загоралась лампочка, означавшая, что звонят по работе. Мейбл еще хозяйничала в кухне. Валентайн слушал, как она отвечает на звонки. Вчера он был на седьмом небе. Теперь же ему казалось, что он оступился на краю пропасти и падает в пустоту. Вернувшись в кухню, Валентайн застал Мейбл за разгадыванием кроссворда в «Сент-Питерсберг таймс» и выдвинул себе стул.
— Я в тупике, — сказала она. — «Одолел Али». Шесть букв. Хотела написать Форман — не влезает. Ведь Джордж Форман одолел Али?
— Нет. Али одолел Формана.
— Фрэзьер. Джо Фрэзьер одолел Али.
— Это уж точно. Только в его фамилии семь букв.
Мейбл наморщила лоб.
— Тогда кто же?
— Уэпнер, — подсказал Валентайн.
— Кто?
— Здоровенный мешок с дерьмом по имени Чак Уэпнер. Один из самых слабых боксеров, когда-либо попадавших в категорию тяжеловесов. Он победил Али.
— Где? В баре?
— Нет, на ринге. Чак из Байонна.[10] Али дрался с ним, потому что думал, что Чак слабак. Чак, конечно, не король, но и не мальчик на побегушках у кого-нибудь. В одном из последних раундов Чак наступил Али на ногу. А Али как раз подался назад, ну и потерял равновесие. Чак ударил его, Али упал, потом поднялся и изметелил его, все лицо ему расквасил.
— Настоящий джерсийский парень, — выдохнула Мейбл.
— Настоящий джерсийский герой, — поправил Валентайн.
Она отложила газету и взяла блокнот, лежавший рядом с телефоном.
— Твой сын звонил из Пуэрто-Рико. Сказал, что они с Иоландой наслаждаются каждой минутой медового месяца. Спросил, сердишься ли ты еще на него. Я ответила, что ты успокоился после того, как тебе пришлось оплатить свадьбу и медовый месяц.
Валентайн разозлился.
— Он раскрутил меня на пять тысяч долларов в день свадьбы. Он прекрасно знает, что…
Мейбл коснулась его запястья.
— Тони, перестань изводиться по этому поводу. У тебя столько денег, что ты сам не знаешь, куда их девать. Твой сын пытается исправить свою жизнь.
— Вот именно. Пытается.
— Тебя послушать, так получается, что это ужасно.
— Ему тридцать пять лет. Когда же он начнет не пытаться, а что-то делать?
У Мейбл было двое взрослых детей. Она давно смирилась с тем, что не может контролировать их жизнь. Она опустила глаза в блокнот.
— Вторым звонил Билл Хиггинс из Комиссии по игорному бизнесу Невады. Сказал, что нужна твоя помощь в одном деле.
— В Неваду я не поеду.
— А настроение у тебя совсем скверное, молодой человек.
— Как только казино начинают доить, они в панике бросаются ко мне. Когда-нибудь эти болваны задумаются о том, что надо позвать меня в свое заведение не после, а до того, как их начнут обкрадывать? Сомневаюсь.
— Мне казалось, вы с Биллом дружны.
— Я не намерен лететь к нему со всех ног по первому зову, и дружба тут ни при чем.
Случались такие дни, когда она не могла переспорить его. Мейбл вернулась к блокноту.
— Третий звонок — от Гарри Гладкого Камня из казино резервации миканопи. Вчера он тоже звонил. Судя по голосу, он в отчаянии.
— Бедняга, — отреагировал Валентайн.
Всякому терпению приходит конец. Мейбл попрощалась, Валентайн проводил ее до пешеходной дорожки перед его домом.
— Ты такой грубиян, — заметила она.
— Прости. Ты же не принимаешь мое ворчание на свой счет.
— Так и будешь сидеть сложа руки и дожидаться, пока она позвонит?
В ее словах звучала жалость.
— А ты что предлагаешь?
— Поезжай, помоги Биллу Хиггинсу или Гарри Гладкому Камню. Отключись от своих проблем на пару дней.
В Вегас ему ехать не хотелось. Слишком много времени уйдет на дорогу. А казино резервации миканопи находилось на юге Флориды — всего в четырех часах неспешной езды на машине. Сегодня — туда, завтра — обратно. Может, Мейбл и права. Смена обстановки пошла бы на пользу.
— Я подумаю, — ответил Валентайн.
3
На бумаге все получалось отлично.
Городок Дэйви располагался в пятнадцати милях к западу от Форт-Лодердейла. Ярмарка с аттракционами прибыла накануне и расположилась на коровьем пастбище. «Чертово колесо» и яркие палатки были видны за несколько миль.
Идея Рико заключалась в следующем: Кэнди уговорит Найджела Муна отвезти ее на ярмарку. Там убедит его поиграть разок-другой во что-нибудь, скажем, побросать мячи в корзину, и выиграть приз. Рико знал, что такие игры управляемы и можно устроить, чтобы игрок победил или проиграл. Оставалось только подкупить владельца аттракционов, и тогда полоса «удач» Муна продолжится.
Однако Рико никак не ожидал, что владелец аттракционов окажется упрямым. Он был каджун,[11] звали его Рей Хикс. Он носил подтяжки и шляпу с загнутыми полями. Рико поймал Хикса у его трейлера, видавшего виды грузовика с залатанными колесами и хрипящим кондиционером, и сунул сотню под нос старому простаку. Хикс взглянул на деньги и усмехнулся.
11
Каджун, или кейджун — член одной из франкоязычных общин на юге Луизианы, потомок канадских франкоязычных переселенцев, изгнанных из Новой Шотландии англичанами в XVIII веке.