— И-извините… Я наверно пойду… — его лицо очень красное, словно он упал в краску, голос робкий и смущенный, от чего он быстро скрывается из твоего поля зрения, пропадая в темноте.
Хлопаешь глазами, вздыхая, и уже сама собираешься спать, как в глаза бросается кусок карты. Шок накрывает с головой, и ты просто поверить не можешь в такой джекпот. Ты протягиваешь руку к клочку бумаги, осторожно поднимая его. Осматриваешь клаптик, убеждаясь, что он отличается от твоего и в глаза бросаются слова, которые видны благодаря пламени свечи. Переворачиваешь лист, смотря на небольшое послание, написанное на листе размашистым почерком.
«(Т.и)-сан, спасибо вам за помощь, это очень важно для меня, ведь я совсем понятия не имел кем был. Может это звучит странно, но… Вы очень мне понравились, я понимаю, что вы скоро уйдете со своими товарищами и тем странным мужчиной… Я не претендую на какие-то чувства, ведь я прекрасно слышал, что вам нравится этот человек, а я не хочу вам досаждать. Но все же я хотел, чтобы вы знали, что я считаю вас очень хорошим человеком, я всегда буду рад помочь вам или просто увидеться с вами. Я понимаю, что знаю вас недолго, но ведь в прошлом мы общались… Ваши слова и аура пропитанная уверенностью даже сейчас заставляет меня по-другому взглянуть на мир. Спасибо вам за это! Все же я немного надеюсь на… (Здесь все почеркано)… Прошу прощения, что на таком листе, но разве это не кажется символичным?
С тёплыми чувствами к вам, Канато.»
Поражённым взглядом ты осматривала написанное. Это так сильно отразилось в голове, что ты ощутила себя самой подлой женщиной в мире. Ты соврала этому парню, лишила его возможности выбраться, а он испытывает к тебе симпатию. Понимать это было ужасно больно и отвратительно, что ты хотела ударить себя сама, да рука не поднялась. Он сам того не подозревая отдал тебе ещё один шаг к дому, как ты и хотела, но отчего же так больно. От сильного чувства морали в твоей жизни? Или от воспитания в приличной семье? Собственные ли это чувства или же выработанные обществом привычки, которые заставляют тебя противиться инстинкту выживания? Закусив губу, ты глубоко вдохнула, с печальным и сильным выдохом усевшись на стул. Ладонью, пройдясь по своему лицу, ты не знала, как справиться со странным ощущением. Не напиши он эту записку, тебе было бы проще просто забрать карту? Ответа не было, ведь ты уже не можешь забыть прочитанное. Тишина накрыла комнату, пока пламя свечи играло, словно кто-то задувал его с разных сторон. Тени мелькали вслед за светом, а само свечение становилось все темнее, пока свеча медленно таяла. Внезапно свет в твоих руках заставил зажмуриться. В руках был знакомый лист бумаги, что ты нетерпеливо развернула.
«Приветствую вас, миледи!
Это было красиво! Я восхищен до глубины души тем, как вы провели этого бедного парня за нос без малейшего колебания и сожаления. Думаю, ты добилась того, чего хотела, верно? Поздравляю тебя со второй частью карты! Ты стремительно приближаешься к дому, хотя спешу предупредить, мой новый фаворит, есть люди, у которых побольше частей, чем у тебя. Но отчаиваться ты не будешь, ведь все идёт слишком сладко, я бы даже сказал великолепно, думаю, жизнь явно благоволит тебе. Что ж стремись вперёд и ввысь! Я в тебя верю. Желаю тебе, как и всегда сладких кошмаров, Афродита.
Твой Баку.»
Взгляд упёрся в записку, когда ты вздохнула. Ощущение разбитости ещё сильнее стало давить на плечи, когда ты легла руками на стол. Смотря в одну точку, ты прокручивал в голове строки из письма Баку. Ты не знала, сколько времени просидела в полной прострации, наблюдая, как кто-то вошёл в кухню выпить воды, где-то стукали двери, а в итоге ты так и уснула за столом, потерявшись в собственных мыслях.
Канато мирно сидел на диване в темноте. Если бы в комнате был свет, все бы увидели, насколько красным был юноша, который раз за разом вспоминал написанные на листе бумаги слова.
«Она мне ответит?» — рассуждал он, когда ощутил, что кто-то сел рядом с ним.
Карий взгляд нашел очертания высокого мужчины, которого он уже достаточно хорошо запомнил, чтобы знать его как конкурента. Осаму откинул голову на спинку дивана, и смотрел в темноту.
— Почему сидишь один? — тихий голос Дазая был не особо весел, но и не враждебен, в то же время Канато помнил взгляд, который увидел сегодня, из-за чего предпочел бы не пересекаться с этим человеком, уж больно страшным он был.
«И как (т.и)-сан не замечает этой опасности?» — покосив взгляд на фигуру, думает он, все же решившись ответить.
— Не ваше дело… — немного грубо и недовольно, что вызывает на лице Осаму кривую усмешку с лёгким хмыком.
— Не стыдно подбивать клинья к чужой девушке? — лукавый голос словно ворковал, когда Осаму проговорил о тебе.
— Она не ваша девушка. — серьезно ответил Канато, поднимаясь с дивана. — Вы ужасны для такой девушки как она.
— Смелое заявление если учесть, как ты меня боишься. — голос полный холода и жестокости был тихим, что скрывало почти в его изначальную враждебность.
— Я вас не боюсь. — твердо заявляет Асура, намереваясь уходить.
— Правда? — игра так и сквозит в словах Осаму, когда он хватает парня за руку, одним резким движением заставляя его пошатнуться и почти бесшумно упасть.
— Что ты…?! — все, что он успевает сказать, пока не ощущает меж своих губ что-то холодное и твердое. Щелчок, означавший снятие пистолета с предохранителя спокойно прозвучал, когда шатенистый мужчина с пустым карим взглядом толкнул вещь чуть сильнее, заставляя дуло достать до горла жертвы. Несмотря на дикий страх, вмиг пронзивший тело, Канато не дрогнул, а только нахмурился. Он понимал, что хват Дазая слишком сильный, чтобы выбраться. Один звук и мужчина применит пистолет, хотя в то же время это станет для него конечной станцией, все сбегутся и это вряд ли все закончится для него хорошо. Знай Асура, что он все уже давно продумал, наверное, не был бы столь самоуверенным в том, что выживет после нападения сумасшедшего. Лёгкое движение пистолета и какой-то порошок коснулся горла. Приступ кашля пришел сразу, из-за прикосновения чужеродного предмета к горлу, а вместе с ним и рвотные позывы с излишней выработкой слюны.
— Давай поговорим? — спокойно, даже как-то счастливо спрашивает Дазай. — Ох прости, ты же не можешь ответить, ну ничего, ты главное слушай. — его шепот был настолько ужасным, что холодный пот вмиг покрыл тело Асуры, давая понять, что все не закончится простым запугиванием. В надежде на последний шанс, Канато попытался подать голос мычанием, чтобы привлечь внимание, но только один звук стал громче положенного, как в ему грудь пришлось чужим локтем. Боль накрыла юношеское тело, когда ребро ощутимо треснуло, отдавая хрустом в ушах. — Я же просил тихо… — такая спокойная речь совсем не соответствовала обстановке. В то время как Канато проклинал себя за то, что из-за нервов, так и не пошел спать. Слезы мимо воли собрались в его глазах, когда он шутил давление колена на его желудок. Дазай явно издевался над ним. — Только что вместе с пистолетом ты выпил яд… Ничего серьезного, просто мышьяк… — после этих слов глаза Канато широко распахнулись, хотя темнота скрыла весь страх. — Для смерти хватает всего 0.2 грамма, но я насыпал больше. Сейчас никто не сможет понять, от чего ты умер, поэтому и подозрений не будет. К тому же я уже подготовил сцену. — предотвращая новый вопль, хотя и сдерживаемый пистолетом, Осаму снова легко нажал на желудок, заставив парня выпустить воздух. — У тебя максимум полчаса. Я не знаю, откуда именно начнет яд, но предполагаю, что с желудка. Тебя ждут незабываемые ощущения. — сразу его голос звучал задумчиво, а последнее предложение бывший мафиози словно пропел. В то же время Канато ощутил, как его тело отдается слабости, когда в горле возникает жажда. — Уже запах пошел, похоже, я переборщил и ты умрёшь пораньше… — то ли печально, то ли радостно проговорил Осаму. — В любом случае ты мне не нужен. Я хочу защитить (т.и) и помочь ей. Такие как ты совсем не вписываются в мои планы. Ах, да… Может тебе будет интересно, но это я убил Акане… — Асура ощутил головокружение и тошноту, когда спокойные и совсем беззлобные слова дошли до него. Канато уже не мог ясно мыслить или противиться чужому напору. Его тело просто медленно растворялось в боли и усталости. Глаза хотели закрываться, и только сила воли удерживала его в сознании. — Я перенесу тебя в склад, к полке с ядами. Там есть отрава для крыс, чтобы они не ели продовольствие, а в карман куртки вложу лист из твоего блокнота. — эти слова были последними, на которые пострадавший отреагировал. Он ощутил ужас, ведь этот человек, казалось, знал все, даже его секреты, которые он забыл. Они виделись пару раз, а он узнал всю его жизнь просто из того, что прочёл блокнот, который он вел с тех пор как очнулся, чтобы не забыть ничего нового. — Я уже научился имитировать твой почерк, он не особо сложный, мог бы и постараться. Хах. — этот смех Канато слышал как будто перед ним сам Дьявол, насмехающийся над его беспомощностью. Руки в последней попытке сжались в кулаки, но дикий жар разъедающий тело, вместе со жгучей болью в горле просто сводил с ума. Он уже не мог ничего сделать, и ощущал себя таким бессильным и брошенным, только одна мысль давала надежду, которую разбили следующие слова. — Мы уходим рано утром, поэтому (т.и) даже не узнает о твоей смерти, пока остальные просто узнают о мальчике, который самоубился из-за отказа в чувствах. Раньше это было весьма часто. Думаю, никто ничего не заподозрит. Сейчас у людей другие проблемы. Как выжить самому? Да, их интересует только это. Меня же интересует жизнь (т.и) и ее счастье, но… Ты не вписываешься в эту идеальную картину. Поэтому прощай и вечного тебе сна, Канато-кун… — это были его последние слова, которые Осаму произнес с неумолимой безумной радостью, которая отразилась на его лице в изогнутой довольной усмешке, когда он ощутил, что тело юноши совсем раскисло в его руках, он был ещё жив, но ему определенно осталось недолго…