У Ника перехватило дыхание. Он уже начинал беспокоиться, почему Лаки так долго не появляется из женской раздевалки, и тут раздались эти душераздирающие крики! Прошло всего несколько секунд, и он уже протискивался сквозь толпу, за ним по пятам следовал старший смены.
Стремительно выскочив из коридора Лаки тут же попала в крепкие объятия подоспевшего Ника. Когда он увидел, в каком состоянии Лаки и ее одежда, в нем мгновенно закипел ослепляющий гнев. Кто-то посмел ее обидеть!
Половина пуговиц на рубашке отсутствовала, и сквозь распахнутый чуть не до талии ворот ясно вырисовывались ее округлые высокие груди. Вид огромного кровоподтека на подбородке и капель крови, сочившихся из угла рта, привел его в неописуемое бешенство!
Закрыв Лаки своим телом от беззастенчивых взглядов любопытной толпы, он увел ее из зала в тот самый коридор, откуда она только что выскочила как ошпаренная. Подоспевшие охранники тем временем умело уговаривали зевак вернуться в зал.
Словно из-под земли появившийся Мэнни разразился таким потоком ругательств при виде порванной одежды и избитого лица Лаки, что у Ника от удивления открылся рот.
— Где он, дорогая? — требовательно спросил Мэнни.
— Кто это он? Ты хочешь сказать, что знаешь, кто обидел ее? — вырвалось у Ника.
Мэнни нахмурился, услышав тихий голос хозяина. Такая интонация всегда означала одно — крайнее бешенство.
— О Боже, Боже мой… — простонала Лаки, тщетно пытаясь взять себя в руки. — Мэнни… Мэнни, я не заметила, как он ко мне подкрался.
— Ради Бога! — зашипел Ник. — Скажет мне кто-нибудь правду наконец?..
В этот момент дверь в кладовую отворилась, и на пороге появился Стив Лукас. От неожиданности он оторопел — меньше всего он рассчитывал увидеть за дверью свое начальство. А когда до него дошло, что босс обнимал испуганную Лаки, то он лихорадочно забормотал:
— Она сама хотела этого… Черт, ей даже нравилось, пока я не…
Тяжелый удар хозяйского кулака пришелся между ухом и подбородком, сломав челюсть. Парализованный страхом и болью, Стив закрыл глаза, с ужасом ожидая возмездия разгневанного Ника Шено. Когда подоспевшие охранники увели его, он был только рад этому. Уж лучше оказаться в кутузке, чем один на один с самим хозяином!
— Вызовите «скорую помощь»! — приказал Ник, опасаясь, что у Лаки могут быть серьезные травмы в тех местах, о которых она предпочитала молчать.
С искаженным от муки лицом Лаки отвернулась, сгорая от стыда и сочувственных взглядов случайных свидетелей.
— Со мной все в порядке, — пробормотала она, нервно вздрагивая. — Он просто напугал меня до смерти…
И прежде чем Ник успел что-либо возразить, Лаки внезапно обмякла и повисла на его руках. Нет, это не был обморок, но состояние настолько близкое к этому, что отличие уже не имело значения.
— Помогите мне отвести ее в мой офис, — приказал Ник.
Спустя несколько минут Лаки лежала на кушетке в кабинете Ника. Одна официантка побежала за льдом, другая — за аптечкой первой помощи.
Оставшись наедине с Лаки, Ник не знал с чего начать разговор. Ему хотелось обнять ее, но он сдержал порыв, опасаясь, что после пережитого она воспримет его объятия как еще одно покушение на свою честь и с криком выбежит из кабинета. Поэтому он осторожно опустился на колени у ее изголовья и мягким движением руки отвел волосы с ее лица. Он ожидал, что она отвернется от него. Так и случилось бы, если бы ей не помешала боль.
— Ох! — негромко вскрикнула она, осторожно касаясь травмированной части лица. Увидев свои дрожащие, испачканные кровью пальцы, она широко раскрыла глаза от ужаса.
— Я убью его своими руками, — гневно пробормотал Ник, и у него больно сжалось сердце при виде того, как сильно она напугана.
Уверенная в том, что теперь Ник будет осуждать и даже презирать ее, Лаки закрыла лицо дрожащими пальцами и едва слышно пролепетала:
— Извините… Я не хотела, чтобы он… Клянусь…
Не в силах продолжать, она замолчала, ожидая его суровых слов осуждения и неизбежного увольнения с работы.
— Великий Боже! Милая, неужели ты думаешь, что я тебе не верю?
Услышав слово «милая», Лаки замерла. Такого поворота она не ожидала.
Мягкость его прикосновений резко контрастировала с гневом голоса. Когда она поняла, что этот гнев был направлен не на нее, по всему телу прокатилась волна облегчения и расслабления. Ник медленно и осторожно отвел руки от ее лица. Внимательно вглядываясь в ее глаза, он тихо спросил:
— Так он тебя… Так ты?..
Ник не мог решиться назвать все вещи своими именами.
Поняв его вопрос, Лаки покраснела.
— Нет. Я осталась нетронутой, как при рождении.
От удивления Ник чуть было не упал. Ее заявление поставило его в тупик. Если верить ее словам, еще ни один мужчина…
— Ты хочешь сказать, что девственна?
Лаки покраснела пуще прежнего.
— Да, — пробормотала она. — Это я случайно проговорилась… Вообще-то я не имею привычки сообщать об этом каждому встречному…
Ника охватили одновременно два противоречивых чувства — огромная радость и безотчетный страх. Он страстно хотел эту девушку. Если когда-нибудь они займутся любовью, он будет ее первым мужчиной. От сознания собственной ответственности за их отношения по его спине побежали мурашки. Хотел ли он оказаться не только первым, но и единственным мужчиной в ее жизни? Готов ли он к браку и связанным с этим обязательствам? Желал ли он для себя такого поворота в жизни?
В кабинете появилась официантка с ведерком льда и стопкой белых ресторанных салфеток из полотна. Следом вошла вторая официантка с аптечкой первой медицинской помощи, которую одолжила ей охрана.