Как ни странно это звучит, но Говарду никогда раньше не везло с девушками. Все началось еще много лет назад.
Он устал встречаться с пустышками. Но это был единственный тип подружек, с которыми ему доводилось проводить свободное время в дни студенчества. Наверное, если бы Говард был по-настоящему влюблен в кого-то, он бы куда спокойнее перенес весть о завязавшихся отношениях между Флоренс и его университетским другом Аланом, с которым он вот уже второе лето приезжал на каникулы в отчий дом. То есть, они все вместе приезжали, ведь учились в одном университете, только Флоренс изучала историю искусств, а они – архитектуру.
Флоренс Коверндейл, эта большеротая голенастая девчонка, вдруг стала чрезвычайно привлекательной и сексуальной девушкой и стала все больше внимания уделять Алану. Раньше она часами разговаривала с Говардом по телефону, гуляла с ним, ну и так далее. А теперь все это стало предназначаться другому. Говард с ума сходил от ревности, хотя и не имел никакого права вмешиваться в ее личные отношения с кем бы то ни было. В конце концов она увлеклась его другом, а не кем-то неизвестным. А этот Алан был отличным парнем, и Говард знал это. Надо было думать раньше, чтобы не страдать попусту теперь, уговаривал себя он, но все же никак не мог успокоиться.
Однажды, когда они с Аланом были уже вместе, Флоренс в каком-то разговоре в шутку заметила Говарду, что ему следует поторопиться, если он хочет произвести на свет наследника собственной династии. На что тот ответил, мол, причем здесь какая-то там династия?
– Брось, Севидж! – ответила она. – Куда не посмотришь, – повсюду архитектурные шедевры, спроектированные твоим отцом.
И ему ничего не оставалось, как признаться ей:
– Мне не нужно все это, Фло. Я зря получил диплом архитектора.
Его слова больно кольнули ее сердце.
– Ты что, шутишь? Ведь ты вместе с отцом работаешь над проектом загородного особняка Смитов. Зачем, если не готов к этому?
– Я надеялся, что такое сотрудничество сделает счастливым моего отца. Видела бы ты его лицо, когда он рассуждает о компании «Севидж и сын». Он всю жизнь работал для этого.
Сердце Флоренс сжалось еще сильнее.
– Боже, и что ты собираешься делать?
– Может, сама что-нибудь мне посоветуешь? У меня нет выбора.
– Ты должен сказать ему.
– Как? – тревога отразилась на его лице. Флоренс напряженно думала.
– Видишь, Фло. Даже ты не знаешь. Я просто останусь на своем месте, до тех пор, пока не сойду с ума от скуки.
Флоренс знала, что Говард обожает свою семью. Он всегда был с ними честен, открыт. Его собственные родители души не чаяли в сыне. Долгожданный ребенок, он возвращал им долги за терпение. Флоренс не могла припомнить случая, чтобы бы в их глазах не читалась гордость, когда они смотрели на своего сына. Поэтому он сделал бы все, чтобы только не причинить им боли и не разочаровать их. Говард был самым лучшим из всех, кого она знала. Сердце Флоренс захлестнула волна безудержной нежности. Говард слышал, как она тихонько подошла к нему, и почувствовал, как ее маленькая теплая рука легла на его плечо.
Он повернулся, чтобы посмотреть на Флоренс.
– Они бы не хотели, чтобы ты потратил свою жизнь на что-то, отчего ты становишься несчастным.
– А если я предам все, во что они верили? Думаешь, родители будут счастливы?
Флоренс обняла его и шутливо хлопнула по плечу.
– Они любят тебя и простят. Но ты сам должен понять, чему собираешься посвятить свою жизнь.
Какое-то мгновение Говард колебался, а потом обнял ее в ответ.
– Я просто не могу причинить им боль, Фло. Ответь честно, а ты сама нашла себя?
– Думаю, да, – произнесла она и чуть грустновато улыбнулась…
С момента этого их разговора прошло столько времени! Однако он состоялся не зря. Говард смог изменить свою жизнь, и нашел занятие, родственное его душе, став совладельцем крупного издательства и посвятив свободное время писанию книг по искусствоведению.
6
На следующий день на улице светило яркое солнце. Флоренс прекрасно выспалась, потом полистала роман. Чудесное ленивое воскресное утро. Вчера Говард шел рука об руку с Флоренс, направляясь домой. Всю дорогу они болтали и шутили, прямо как в старые добрые времена. Он даже осмелился просить ее об участии в празднике, на котором предстояло выбрать местную королеву красоты. Флоренс шутила и радовала тем самым Севиджа. Потом они заспорили по поводу преимуществ красавиц, и все еще не могли успокоиться даже тогда, – когда пили горячий шоколад в своем любимом кафе.
Флоренс проснулась, когда Говард уже ушел вместе с мистером Роджерсом на проверку парка. К началу туристического сезона местному персоналу приходилось работать сверхурочно. Говард также относился к своему хобби очень серьезно. И втайне Фло очень гордилась им.
Он был улыбчивым, когда пришел на обед домой, и дразнил свою гостью, как и раньше.
– Эй ты, королева! – Он взъерошил ей волосы, и пока она их поправляла, украл огурец с обеденного стола. – Ну как, больше не думала о конкурсах красоты?
Флоренс шутливо хлопнула его по руке, когда он хотел стянуть со стола еще что-то вкусненькое.
– Нет. И не собираюсь. Знаешь ли, я не из того теста, чтобы выставлять себя на всеобщее обозрение.
Улыбнувшись, Флоренс посмотрела на Говарда и обнаружила его гораздо ближе, чем ожидала.
– Севидж!
Он состроил обиженную рожицу и спросил:
– А как же Говард?
Флоренс ткнула пальцем в его широкую грудь.
– Ты всегда был для меня добрым другом Севиджем. Я называю тебя по имени, только когда флиртую с тобой, чтобы всех сбить с толку. И в присутствии других женщин.
– Так ты просто флиртовала, не пытаясь меня соблазнить?
– Мечтать не вредно, большой мальчик! – Она поднялась на носки и потянулась к нему. – То, что я похвалила твой поцелуй, еще не означает, что я собираюсь пойти дальше.
– А как мне нужно тебя поцеловать, чтобы ты захотела этого?
Его тон заставил ее отпрянуть назад, но она наткнулась на кухонный стол. Отступать было некуда. Флоренс смутилась.
– Нет. Даже не думай. Поцелуи только для публики, помнишь?
– А разве кто-нибудь был за теми деревьями на озере?
– Нет. Никого. Но относилось к делу. Это было сделано для того, чтобы не разочаровывать публику.
– Да. Но это состоялось прежде, чем ты призналась, что я хорошо целуюсь.
Она нахмурилась.
– Ты не можешь менять правила, когда тебе вздумается. Это игра, а не реальность.
Он снова стащил со стола кусок огурца. Когда сильная рука Говарда дотронулась до ее талии, Флоренс вздрогнула, а он усмехнулся.
– Игра? Хорошо. А тот факт, что ты так живо реагируешь на мое присутствие и на мои прикосновения – это тоже игра?
Хорошее настроение Флоренс мгновенно улетучилось от его шпилек.
– Во всяком случае, это не то, по поводу чего ты можешь меня подкалывать, Севидж. Это не конкурсы красоты или плаванье. Это – серьезные вещи.
– Я знаю.
Внезапно зазвонил телефон. Флоренс нервно вздрогнула. Она почувствовала, что сердце Говарда забилось быстрее обычного. Им надо было поговорить откровенно. Разобраться в сложившейся ситуации. Честность – вот на чем всегда базировалась их дружба. И Говард не хотел этого менять.
Но телефон продолжал настойчиво трезвонить. Флоренс заговорила первой:
– Аппарат разрывается.
– Я слышу.
Она мило улыбнулась.
– Но обычно принято отвечать на звонки.
– Не хочется признавать это, но ты права. Может, ответишь сама?
– Я бы ответила, да мне кое-что мешает.