Рядом стучали камни, словно кто-то сваливал их в груду, слышалось яростное сопение и сдавленные стоны человека, что тяжело трудился, перенося тяжести. Кто это там трудится и зачем? Нашли время…
Стук камней и кряхтенье лишь отчасти прорывались через крохотные промежутки между заполняющими пространство звуками тяжелых ударов. Я чувствовал себя странно: мысли путались, хотя отгадка тяжелой работы была совсем рядом…
Неужели Имар еще кого-то откапывает?
— Как Люська? — наконец прохрипел я, пытаясь приподняться. Перед глазами все продолжало куда-то плыть, стремясь уйти за кромку зрения.
— Цела Люська, — проговорила Ками. — Не торопись вставать, подожди.
Я снова опустился на спину, борясь с навалившейся тошнотой. Чудовищная туша вверху уже проплыла мимо, открылось изливающее влагу небо. Я откинул забрало, подставил лицо струям дождя…
Полегчало. Я даже смог подняться на локтях. Снова попытался оглядеться. Около трети хижины превратилось в руины. Крыша, она же потолок, рухнула практически вся. Остался только небольшой кусок, что держался каким-то чудом как раз над тем углом, где сидела ранее сестра, но теперь угол был пуст. Имар тоже куда-то исчез, видимо, увел сестру из опасной зоны.
Я поднатужился, поднялся на корточки, упираясь рукой в бревно и кряхтя, словно старый дед. Ками с готовностью подставила плечо, но я отвел ее рукой в сторону. С усилием выпрямился.
— Что случилось?
Живая колонна ударила в землю совсем рядом, брызнули камни, над головой пролетело целое бревно.
— Давай выбираться отсюда, — проговорил я, — пока нас не раздавили, как слон — козявку. Куда все ушли?
Ками молча потянула меня куда-то в ночь, я плохо соображал — видимо, все-таки, несмотря на защиту комбинезона, получил контузию от падения крыши. Мы проскользнули мимо движущейся колонны, что была как минимум два — два с половиной метра в диаметре… Господи, так каких же размеров обладатель таких ног?!
— Давай сюда! — Ками практически волокла меня, направляла, покрикивала.
Я спотыкался, ноги заплетались, а грузно ударяющие в землю колонны все не заканчивались, мелькали то справа, то слева в свете фонарей, били, разбрызгивая грязь и камни… Ощущение, что это дурное сновидение, усиливалось все больше. Вот сейчас одна из этих сероватых в свете фонарей колонн обрушится на меня, раздавливая в блин, вбивая в раскисшую землю, перемешивая с камнями, и я проснусь… В окно засветит настырный фонарь, в форточку вольется коктейль из ночного воздуха, городского шума и индустриального дыма, где-то свистнет маневровый локомотив… Я перевернусь на другой бок и снова засну, и мне будут сниться совершенно другие сны, без сумасшедшего дождя и частокола гигантских ног…
— Сюда! — крикнула в очередной раз Ками, резко дернула меня в сторону. Что-то, что уже совсем не напоминало колонну, пролетело мимо, плюхнулось в грязь, обдав меня веером брызг…
Это было гибкое существо, понять, на что оно похоже, не представлялось возможным, так как оно постоянно двигалось, изменяя местоположение, окраску и даже, как мне показалось, форму.
Ками послала в сторону стремительной твари несколько очередей из пистолета-пулемета, но, кажется, не попала. Я нащупал над плечом рукоять дробовика и потащил его из кобуры, внутренне молясь, чтобы он был в работоспособном состоянии, так как он побывал вместе со мной под завалом.
Тварь выскочила из дождя, как мокрая вихрастая комета. Я автоматически нажал на спуск, успев сделать это чуть раньше, нежели растрепанная куча каких-то тряпок ударила мне в грудь, опрокидывая на спину совсем не тряпочным весом. Совсем рядом забилось пламя перед стволом пистолета-пулемета. Меня снова придавило что-то неподъемное, затем тяжесть исчезла, метнувшись куда-то вбок. Тут же раздался резкий визг, оборвавшийся тяжелым, но несколько смягченным ударом.
— Давай, Ле-ша, вставай!
У Ками, положительно, сегодня была такая благородная функция: поднимать мое вялое тело из грязи. Я снова гордо отверг ее плечо, хоть и отчаянно жалел об этом: ноги совсем плохо держали, да и в голове все плыло, мозг не желал концентрироваться на определенных мыслях…
Я поплелся вслед за Ками, бросил взгляд в сторону темного пятна — это все, что осталось от незадачливой твари, неосторожно попавшей под очередную колонну, словно под заводской многотонный пресс. Чувство, что это всего лишь дурной сон, покинуло меня, оставив наедине с обнаженной реальностью дождливой ночи и тяжелой поступи неизвестных чудовищ. Когда моя психика совсем отказалась воспринимать окружающее, сжалась в тугой комочек и упала вниз, повстречавшись с застрявшим в горле сердцем, Ками втянула меня под какой-то скальный козырек.