— Да. Очень странное дело. Мы вот-вот обвиним президента Франции в убийстве. Очень деликатная политическая ситуация.
— Что вы хотите этим сказать, капитан?
— Ну, китайцы привели этого парня, Бонапарта, к власти. Они хотят, чтобы он там и оставался. За это он пообещал им миллион баррелей в день оманской нефти. И это только для начала. У нас же на него другие планы. Я хочу познакомить его со «стариной Спарки».
— Что, простите?
— Ну, «старина Спарки» искрящийся, так мы называем электрический стул.
— А-а, — только и протянула она.
— Вы сегодня утром новости смотрели?
— Нет.
— Французские войска собираются высадиться на побережье Омана. Они утверждают, что их туда пригласил сам султан. Вроде подавлять какое-то там восстание. Это полная ерунда, чушь собачья. Но их поддерживают китайцы.
— И что теперь будет?
— Китаю нужна нефть. Ради нее он готов ввязаться в войну.
— Господи милостивый!
— Эй?
Голос Эмброуза звучал так слабо, что его было едва слышно. Его веки трепетали, и он тщетно пытался поднять голову с подушки.
— Дорогой, — сказала Диана и взяла его за руку, — Посмотри, кто к тебе пришел.
— Алекс? Алекс Хок? — сказал Конгрив, пытаясь сесть.
— Ложись, дорогой. Все в порядке. Это не Алекс. Тебя пришел навестить капитан Мариуччи! Это очень любезно, правда?
Голос Эмброуза дрожал.
— Я виде… видел сон. Ужасный сон. Случилось что-то… плохое. С Алексом случилось что-то ужасное. Совершенно ужасное! Я… я должен помочь… помочь ему…
Диана позвонила, вызывая медсестру.
— Я передам ему открытку вашей дочери, капитан. Спасибо, что зашли.
Мариуччи надел шляпу и направился к двери.
— Позаботьтесь о нем, Диана.
— Может быть, именно ради этого мы с ним и встретились, капитан.
54
Подземелье форта Махуд оказалось сырым и зловонным. Какую бы модернизацию крепости ни проводил Роммель, а потом и современные архитекторы, она явно не коснулась ее нижнего уровня. Электричества в подземелье не было. Единственным источником скудного света являлись факелы, воткнутые в железные крепления. В темноте слышался шорох крошечных крыльев: летучие мыши. Небольшие канавы, которые тянулись по обеим сторонам каменной лестницы, были наполнены сточными водами.
Хок и Стокли спустились по разбитым каменным ступенькам вслед за майором. За ними тяжело ступали шестеро до зубов вооруженных французских наемников.
— Простите за неприглядную картину и вонь, — сказал майор. — Мы оставили здесь все так, как было до нашего прихода. — В его голосе звучала любезность, которая одновременно и располагала к себе, и приводила в бешенство.
— Мы с капитаном Стоком восхищены увиденным, — не сдержался Хок. — Китайцы известны во всем мире своим трепетным отношением к вопросам гигиены.
Игнорируя его сарказм, майор Танг сказал:
— Судьба наконец свела нас вместе, лорд Хок. И момент вы выбрали просто идеальный. Султан как раз собирается обратиться к оманскому народу. Я думаю, вы с капитаном Джонсом тоже должны обратиться к народам своих стран. Видеть, как гражданин твоей страны стоит на коленях и молит о пощаде — что может быть лучше в смысле пропаганды! Но я уверен, что вы и сами это прекрасно знаете. Временное пристанище султана расположено в конце этого коридора. Осторожно, не споткнитесь.
— А нам можно наступать на крыс? — спросил Стокли.
Китайский майор резко остановился и развернулся, оказавшись лицом к лицу со своими пленниками. Его рука метнулась к кобуре.
— Здесь я решаю, кому и что можно делать, джентльмены. И мы очень скоро увидим, можно ли вам на них наступать.
— У него в голове плещется адская смесь из мочи и уксуса, — сказал Сток Алексу. — Причем больше мочи.
По обеим сторонам массивной дубовой двери стояли вооруженные бойцы. Они застыли, приложив руки к козырькам, едва Танг появился в неясном свете свечей. Майор тоже взял под козырек. Один из стражников снял засов с двери и широко ее распахнул. Хок был удивлен внезапным притоком прохладного морского воздуха, который они почувствовали, войдя внутрь. Это была не камера, а большой ангар над морем.
Майор Танг вполголоса разговаривал о чем-то с офицером французского иностранного легиона и с группой местных жителей, стоящих у самой двери. Все они тихо спорили о чем-то по-французски. Хок подошел ближе к широкому проему, смотрящему прямо на небо, а внизу на воде он видел отблески лунного света. Прикинув, решил, что они находятся на высоте сотни футов над водой.
Небо было темное — ни намека на рассвет. Стены пещеры блестели в свете факелов. Потолок конусом уходил куда-то вверх в темноту.