— Мы хотим перекинуться парой слов с вашим капитаном, — вмешался Хок. — Не будете ли вы так любезны проводить нас на мостик?
— Ну, я…
— После вас, Алан. Показывайте дорогу.
— Как пожелаете.
Капитан Франсуа Дешеверо стоял в одиночестве на открытой палубе и смотрел за линию горизонта.
— Великолепный корабль, капитан, — сказал Хок после того, как офицер их представил. — Восхитительно плавные линии.
— Да, очень милая штука, — сказал Мариуччи. — Большая, но милая.
Капитан Дешеверо что-то прошептал на ухо Алану, и тот убежал. Потом повернулся к ним и вынул сигарету изо рта. Он явно был не рад их видеть.
— «Левиафан» — настоящее чудо, мистер Хок, символ нового французского ренессанса. Наш великий лидер, президент Бонапарт, подарил этот лайнер Франции в доказательство вновь обретенной славы. Я рад, что вы оценили корабль. Не хочу показаться грубым, но, позвольте спросить, джентльмены, зачем я вам понадобился? Что-то не так с нашими документами?
— У нас точно есть проблема, капитан, — сказал Мариуччи. — И я здесь именно для того, чтобы ее решить.
— Чем могу помочь?
— Вы понимаете, это все мэр Нью-Йорка. Он «зеленый», один из этих маниакальных любителей окружающей среды. Ему не нравится снующий из нью-йоркского порта и обратно корабль под иностранным флагом, приводимый в движение атомной энергией, и…
— Он настроен против Франции? — с презрением произнес капитан Дешеверо. — Я читал об этом в газете.
— Нет, нет! Мэр Нью-Йорка обожает Францию. Дело совсем не в этом. Он…
Хок искоса взглянул на Мариуччи:
— Капитан, я слышал, что ваш корабль может развивать скорость в тридцать узлов. Это потрясающе! Расскажите мне о двигателях.
— Два мощных винта под кормой способны поворачиваться на триста шестьдесят градусов. Управлять ими можно при помощи пульта.
— Удивительно. А сколько здесь реакторов? Четыре?
— Да, четыре атомных реактора, сто тысяч лошадиных сил каждый.
— Превосходно! воскликнул Мариуччи. — Но оглянитесь вокруг, здесь, в Манхэттене, живет куча народа. Люди начинают нервничать, едва заслышав слово «атомный». Наверняка вы понимаете, о чем я говорю?
— Капитан, я видел плакат с изображением Аляски на месте регистрации в доке. Означает ли это, что вы собираетесь ходить в водах, где введен очень жесткий экологический контроль? — добавил Хок.
— Мы всегда заботимся об окружающей среде. Президент Бонапарт очень серьезно подходит к проблемам экологии и настаивал на том, чтобы корабль соответствовал всем требованиям безопасности. Корабль сконструирован так, что…
— Именно поэтому мы здесь, капитан, перебил Хок. — По вопросу охраны окружающей среды. Нам придется тщательно осмотреть ваши реакторы. Немедленно. Насколько я понимаю, вы отправляетесь обратно в Гавр завтра вечером?
— Нет.
— Нет? Так говорится в заявленном вами расписании. Время отплытия — шесть часов.
— К сожалению, нам придется немного задержаться. У нас возникли небольшие технические неполадки. Корабль останется здесь на неопределенное время. Это не мое решение.
— Не ваше? Учитывая то, что вы здесь капитан.
— Конструктора. Он был пассажиром в первом рейсе. Сновал по всему кораблю с маленьким блокнотиком, все писал и писал. Теперь он говорит, что мы не можем уйти. Он вызвал техников из Китая, чтобы произвести ремонтные работы. И кто знает, сколько времени это займет. Я сам узнал о поломке лишь десять минут назад. По правде говоря, меня подобное решение сильно разозлило. Такой конфуз.
— Конструктор на борту? — спросил Мариуччи и оглянулся.
— Знаете, что он мне сказал? Что у нас слишком много болтов на вешалках для одежды в капитанской каюте. А? Как вам это нравится? Слишком много болтов! — Капитан начинал кипятиться. Какие бы темные делишки ни происходили на борту этого гиганта, капитан явно не имел к ним никакого отношения.
— Бонапарт решил строить этот корабль в Германии у фон Драксиса, — сказал Дешеверо. — Новую «Куин Мэри» построили во Франции. Сколько рабочих мест это дало французам! А этот построили немцы. Немцы! Вы видите в этом какой-нибудь смысл? Нет? Идите, найдите его. Он пошел в бар «Нормандия», чтобы пропустить стаканчик.
— Последний вопрос, — сказал Хок. — Расскажите мне о конструкции киля. В нем есть что-то необычное?
— Нет. Он свинцовый.
— Внутри ничего нет, никакой электроники?
— Это же киль, месье. Он сплошной. Пожалуйста, оставьте меня одного, я очень расстроен.