10
Хок на полной скорости пронесся по пустому коридору, освещенному лишь несколькими лампочками, свисавшими с потолка на голых проводах. По обеим сторонам раскачивались распахнутые двери маленьких грязных кают с двумя или тремя койками. В каютах никого не было. В дальнем конце коридора за большой дверью виднелся камбуз. Хок шагнул внутрь. В камбузе стояла нестерпимая вонь, разило капустой и прогорклым жиром. Алеке уже собирался выйти, когда его внимание привлекла тонкая полоска света между двумя высокими шкафчиками, набитыми консервами и другими припасами, вид которых почти не оставлял сомнений в том, что срок годности всех этих яств давно истек.
Он дернул за одну из полок и ловко увернулся от посы-павшихся с нее железных банок. Задняя стенка легко поддалась, за ней показался крохотный чулан. На металлической полке лежал мужчина. Он выглядел таким бледным и изможденным, словно за все дни, проведенные в плену, ему ни разу не удалось поесть и поспать. На груди, прямо под подбородком, стояла железная миска с чем-то, по виду напоминающим засохшую блевотину. Под кроватью стояло грязное ведро. При виде Хока он попытался сесть, и тонкое одеяло соскользнуло на пол. Его ноги были покрыты синяками и привязаны к спинке кровати полосками грубой ткани.
Когда Хок вошел, мужчина слабо улыбнулся.
— Вы из какой части Китая будете, мистер? — нечетко произнес пленный.
— Я что, похож на китайца? — сказал Алекс. В руке у него блеснул нож, и он начал перерезать веревки на левой ноге незнакомца.
— Мне отсюда плоховато видно. Так откуда же вы?
— Из местечка под названием Грейбирд-Айленд. Небольшая скала на берегу Ла-Манша.
— Ла-Манша. Ну-ну. Я так и подумал. Английский сноб. А я Гарри Брок. Из Лос-Анджелеса.
— У-у, с фабрики грез. Ни разу там не был. Гарри Брок, они вас пытали? — спросил Хбк, осматривая распухшие стопы и лодыжки.
— Да, ерунда. Все, что они сделали, можно поправить при помощи ортопедических ботинок, — ответил Гарри и издал слабый смешок. — Хотя я точно не знаю. Все как в тумане. Почти ничего не помню.
— Наркотики, мистер Брок. Хлориды. Пентотал. Переломы есть? Вы можете идти?
— Думаю, да. У нас есть шанс выбраться отсюда живыми? — спросил он. Страх услышать отрицательный ответ был крупными буквами написан в его широко распахнутых голубых глазах.
— Именно это мы и собираемся сделать, — ответил Хок, перерезав последнюю веревку. — Вставайте, мистер Брок. Давайте убираться с этой посудины, пока она не пошла ко дну.
— Звучит заманчиво, — сказал американец и с помощью Хока, превозмогая боль, опустил ноги и поднялся. Он покачнулся, и Алекс обхватил его рукой.
— В драке от меня толку будет немного. По-моему, эти ублюдки сломали мне запястья. По крайней мере одно точно.
— Сейчас мы направимся прямо на корму. Чем быстрее, тем лучше. Так быстро, как вы только сможете идти. Переберемся через поручни. Внизу на катере, мой человек. Он нас ждет. Вы сможете сделать так, как я сказал?
Едва Хок успел закончить фразу, как услышал за спиной уже знакомый высокий голос. Он резко развернулся, его рука, сжимающая кинжал, метнулась вверх. Тсинг Пинг сдвинул голову, казалось, меньше чем на дюйм влево, и нож Хока вонзился в деревянную полку в сантиметре от уха китайца.
— Ты любишь драться на ножах? — произнес он неприятно высоким голосом. — Прекрасно. Я тоже.
Тсинг Пинг извлек из складок своей черной пижамы страшный изогнутый кинжал и игриво помахал им у Хока перед носом. Алекс, левой рукой все еще поддерживая американца, правой пытался дотянуться до вальтера на бедре, когда вдруг услышал смертоносный свист, неумолимо приближающийся к нему. Лезвие прошло в дюйме от сердца и ударилось обо что-то твердое. Раздался металлический звон. Хок опустил глаза и увидел оловянную миску, спасшую ему жизнь, которую Гарри Брок все еще сжимал в руках, и кинжал, который, никого не задев, упал на палубу.
— Спасибо, — сказал Хок Броку.
— Не за что, — ответил Брок. Потом они оба подняли глаза и увидели нечто совершенно невероятное.
Тсинг Пинг, извиваясь от ярости, болтался на высоте трех футов над палубой. Его поднятые над головой руки сжимал одной своей лапищей громадный темнокожий мужчина. Этот человек, с огромным любопытством разглядывающий Тсинг Пинга, напоминал неподвижную статую из черного мрамора.
— Эй! Послушай-ка! — сказал он Тсинг Пингу, — Почему ты так не любишь воду и мыло, а?
— Стокли! — Хок едва мог сдержать свою радость. Он целый год не видел старого друга. — Что ты здесь делаешь?
— По-моему, я опять спасаю твою задницу. И, раз уж мы об этом заговорили, нам пора двигать. Здесь у меня пара мин, которые через минуту взорвутся.