Дверь в мастерскую была открыта!
Еще с порога Андрей позвал хозяев на американский манер: «Эй, кто-нибудь есть дома»?
Но в ответ тишина!
Стругов прошел по коридору и еще раз крикнул.
И опять тишина…
Он вошел в мастерскую и почти сразу увидел труп, распластавшийся на кресле.
И только подойдя поближе, Андрей заметил, как под мертвым телом барахтается его невеста.
На всякий случай Стругов пощупал пульс художника. Потом он обнял труп Зарубина, приподнял его и оттащил в сторону.
В ходе этого перемещения из кармана Зарубина вывалилась бумажка, и аккуратный Андрей решил вернуть ее на место. Но он не стал лезть в карман к мертвецу. Это не этично!
Стругов положил бумажку в свой карман и бросился развязывать Татьяну, которая начала приходить в себя. Она даже улыбнулась.
Всё хорошо! Но узлы на груди Рузовой, да и сама ее грудь – всё было перепачкано кровью Зарубина. А теперь и у Андрея – все руки в крови!
Стругов работал спиной к входу. Он волновался и совсем не чувствовал, как в мастерскую осторожно вошли оперативники: майор Дмитрий Воловик, лейтенант полиции Костя Сухов и эксперт Рома Станкевич. У первых двоих в руках тускло блестели пистолеты, а криминалист приготовил наручники.
Две пары браслетов!
Андрей чуть не плакал. Это он так жалел невесту, которая перенесла смертельный шок.
Он хотел поцеловать несчастную невесту, но его остановил немного визгливый окрик Воловика:
– Стой, гад! Стрелять буду! Теперь медленно поворачиваемся и протягиваем ручки вперед… Станкевич, передай-ка лейтенанту наручники!
Костик взял у Романа наручники, подошел к Стругову и защелкнул браслеты на его кровавых руках.
А Таня Рузова услышала знакомую фамилию, приподнялась в кресле и радостно заорала:
– Рома! Дима! Здравствуйте ребята! Как хорошо, что вы пришли.
– Ты, Таня, сиди спокойно. Ты не ранена?
– Нет, Дима. Всё в порядке.
– Мы, однако, вовремя. Мы задержали этого гада. Он к тебе приставал? Маньяк!
– Это вы про Андрюшу? Он не маньяк, а журналист. Это мой жених! И он, между прочим, спас меня раньше вас.
– Не надо, Рузова. Ты ничего не бойся. Знаем мы этих женихов. С виду журналисты, а внутри маньяки!
Лейтенант Сухов уже успел обыскать Андрея и читал его редакционное удостоверение.
– Товарищ майор! А она права. Это Андрей Стругов, журналист из «Зубра». Я читал его статью. Он так про коррупцию писал, что от той пух и перья.
– Не спеши, Сухов. Твое место десятое! Я и сам не слепой! Вижу, что это журналист. Только он обнаружен рядом с трупом, и у него руки по локоть в крови… Делай, что тебе говорят!
А тем временем криминалист Станкевич нашел под креслом пистолет. Пряча его в пакет, он тоже решил поучить лейтенанта.
– Трудно работать в этом бардаке. Но пистолет я всё-таки нашел! И если на нем отпечатки этого журналиста, то он как миленький поедет в лагеря, лес валить. А вечерами на Колыме будет писать про коррупцию. Жених!
Стругов вдруг понял, что пистолет валялся под правой рукой Татьяны. И значит, что убийца мог стереть свои отпечатки и вложить оружие в руку Рузовой. А тогда произойдет непоправимое – эти сатрапы обвинят ее в убийстве.
У журналиста логика не хуже, чем у сыщика. Но находясь в наручниках Андрей не мог подобрать нужные слова.
– Ребята, здесь недоразумение. Я вам сейчас все объясню. Я интересовался «Дамой с попугаем». А Таня хотела сама написать. Мы достали комочек краски, и она пошла к Зарубину. Но здесь попала в капкан… Кто-то убил художника и сбросил всё на нее! А этот пистолет не мой!
Воловик даже удивился, что у Рузовой такой жених. Этот журналист двух слов связать не может.
– Молодец, Стругов! Очень внятно объяснил. Но вот труп, а вот ты – единственный подозреваемый… Станкевич, сделай, свадебные снимки этой парочки и начинай работать по всей мастерской.
И Станкевич сделал несколько снимков: Танюша, сидящая в кресле, и Андрей с кровавыми руками и в наручниках.
Воловик, вспоминая молодость и свою несчастную любовь, сам освобождал Татьяну. Он распутывал узлы на ее груди, волновался, ворчал и отдавал команды лейтенанту Сухову.
– Странное дело! Журналисты, они как мухи назойливые. Жужжат вокруг, лезут во все дыры, а потом вляпываются по самые уши! Значит так, Костя, эту дамочку развязать и отправить на кухню. Через час я лично буду ее допрашивать.
– А Стругова отпустить?
– Размечтался! Журналиста вези в СИЗО. Вечером мы с ним поговорим.
Отпечатков журналиста Стругова на пистолете не было.