Стоило им поддеть замок снизу и легко потянуть на себя створки, пришел в движение нижний запирающий механизм, и ворота начали медленно открываться. Ниротиль оставил спорщиков разбираться, насколько умно было обустроить вход именно таким образом, и бегом бросился к аркам внутренних дворов. В ту же минуту по черепице легко скатился вниз Ясень.
Извилистые коридоры темного Дворца заставили обоих чувствовать себя бестолковыми воришками, забравшимися в чужой сарай. Бессмысленно плутая по ним, Ниротиль и его оруженосец обнаружили два склада — один был полон ящиков с янтарем и морскими раковинами, другой забит сухим чернильным порошком и мешками с всевозможными безделушками. Но они были не единственными, сделавшими подобное открытие: из темноты то и дело раздавались удивленные возгласы на хине и ильти.
— Где мастер-лорд? — спросил Ниротиль у одного из счастливцев, обнаруживших три ларца с жемчугом. Тот беспечно пожал плечами:
— Загнал в подземелья какого-то их вояку, Патини его имя.
— Что ж вы его бросили!
— Сам велел, там не разойтись и двоим, — огрызнулся воин зло, — они завалили проход, и все наши — ноги отсюдова!
Это был уже не азарт преследования, что гнал Лиоттиэля вперед; это был почти страх, знакомый охотникам: его добыча могла уйти от него. Ясень не поспевал за ним, невзирая на его хромоту.
Направо, налево, расходящийся коридор, ленты и занамена падают сверху, внезапно обрывается пространство балконом, с которого виден укрепленный подземный выход наружу из Дворца.
Полководец и его оруженосец замерли. Ни один из них прежде не видел ничего подобного.
— Туда хренова армия может пройти, — пробормотал Ясень. Тило хмыкнул.
— Когда ты стал ругаться, раздери тебя?
Они сбежали по ступенькам — слева, справа по протертым до зеркального блеска ступеням. Горящие факелы чуть коптили, но, все же, давали хоть какое-то подобие видимости.
Ниротиль первый сделал осторожный шаг к освещенным воротам в проход, когда на него вылетели двое.
— Свои, слава Богу! Уходит, гад! — патетически воскликнул один из воинов, — прямо испарился, мы наружу — а он в просвет, и не вышел никуда…
Из сбивчивого рассказа ясно стало, что Дека Лияри уже убегал по проходу наружу, когда внезапно слился со стенами и исчез. Как призрак. Подавив желание надавать медлительным идиотам по шее, Ниротиль сжал кулаки и закрыл глаза. Собрав всю свою силу в одно, он отогнал опьянение схваткой, торжество от собственного доказанного в настоящем бою выздоровления, пытаясь представить себя на месте Наместника. Куда он бежал и как далеко мог уйти?
— Двое в кабинет Наместника наверх, — приказал он коротко, — двое со мной на стены. Где брат Сато, ваши души?
— Так на стенах и есть!
— Сотников ко мне — двое в лагерь, двое охранять склады, быстро!
Раздав распоряжения, Ниротиль бросился наверх. Внутренний двор кипел. Ворвавшиеся бравые молодцы мастер-лорда с легкостью вошли в роль опасных захватчиков, и требовалась вся выдержка старших десятников, чтобы не дать им чересчур увлечься.
С высоты дворцовых стен все казалось маленьким. Но все же Ниротиль не мог достаточно быстро, тем более с хромотой, добраться до противоположного края, где мастер-лорд Сартол боролся с несколькими почти невидимыми в сумерках флейянцами.
В одном из них Ниротиль узнал Лияри.
— Мастер, стой! — заверещал истошно над ухом Ясень, удерживая полководца всем весом своего тела, — не теряй головы, брат Тило.
— Я убью эту тварь.
— Даже ты не справишься с шестерыми!
Ясень был прав, и в то же время ошибался; если не ради себя, не ради мести, то хотя бы ради Сартола, что отчаянно отбивался от ударов с трех сторон, нужно было поспешить. Но не успел бы никто.
Ниротиль встретил его прямой и немного грустный взгляд в последнее мгновение перед тем, как рослый флейянец в плаще столкнул мастер-лорда со стены вниз. Один за другим лучники-флейянцы спрыгнули, мелькнули их плащи и страховочные веревки и крючья — и они были таковы.
*
Первым, кого увидел Ниротиль, когда ворвался в лагерь — кипящий всеобщим энтузиазмом и гвалтом новичков, тревожными окриками опытных воинов, требовавших собраться и не расслабляться, был госпитальер Сегри.
— Не до тебя, — предупредил приветствия полководец, отодвигая его прочь с дороги, но горец легко остановил воина твердой жилистой рукой, — чего тебе?!
— Леди Сонаэнь только что взяла у меня бинт.
— Да провались она нахрен, эта траханная леди, я б ее тем бинтом удавил, — скороговоркой на сальбуниди отбранился Ниротиль, и вновь был остановлен Сегри.
— Все раненные здесь кроме тех, что все еще сражаются. Если не ваши раны требуют лечения ее руками, то чьи?
Понимающие серые глаза, пронзительные и пристальные, заставили Ниротиля замереть. На этот раз доходило с трудом.
«Но нет, этого не может быть, это невозможно, он не мог прийти за ней, это было бы самой большой глупостью». И одновременно с тем Ниротиль понимал, что именно в своем шатре ни за что не стал бы искать врага, и леди Орту посетил бы в последнюю очередь.
Ясень следовал за ним, но, подойдя к головным шатрам, полководец поднял руку, показывая, что дальше пойдет один. Ему не потребовалось подходить слишком близко, чтобы услышать знакомое воркование Сонаэнь с оттенком жалобы.
Лучше бы я выпил тот яд на пиру, подумалось полководцу. Дважды она предает меня в моем доме с моим врагом.
Он дал знак Ясеню молчать. Тот медленно кивнул, отступил за подмогой. Ниротиль приметил двух лошадей в некотором отдалении. Заседланные, они были едва заметны в темноте. Если их и охраняли воины Наместника, они уже должны были заметить слежку и бежать, но скорее всего, Дека был один — так, по крайней мере, поступил бы сам Тило. Первыми за Ясенем подоспели сыновья Сартола. Знающие язык жестов, они быстро договорились между собой о последовательности действий и заняли позиции, ожидая только одного жеста от полководца.
Он ждал. Ждал, пока сердце прекратит биться больно и неровно. Доносящаяся беседа из шатра тому не способствовала.
— …вам следует уйти, милорд. Я завяжу одинарным узлом, вы сможете развязать его легко.
— Мне следовало уйти гораздо раньше с тобой. Посмотри, что этот зверь сделал.
Она молчала.
— …ты убедилась? Нет, не надо плакать, леди, — голос Лияри звучал выше, чем обычно, — Боже мой, милая леди, мне так жаль. Ты сможешь ехать верхом? Идем. Прошу. У нас мало времени.
Ниротиль кивнул Ясеню и Сато-младшему — тот с кошачьей грацией крался к задней стороне шатра. Полководец усилием воли заставил себя не думать, о чем именно говорят внутри шатра его жена и Наместник.
Сато-младший сгреб длинные поводья лошадей. Ниротиль решительным движением отбросил полог шатра и вошел внутрь, не снимая шлема. Как знать, не притаились ли где-нибудь в тенях лучники Наместника Лияри.
К чести последнего, сам Дека не моргнул и глазом, не дернулся в сторону, не предпринял попытки к бегству. Лишь беспощадно оскалился, отнимая руку от лица Сонаэнь Орты, больными глазами глядящей на него снизу вверх.
…Сколько бы раз ни повторялась победа, она не могла наскучить, даже будучи всегда одной и той же. Но падение всегда отличалось. Все по-разному переживали собственное поражение, все его враги. Кто-то отказывался сдаваться, другие не произносили ни слова, пока не валились мертвыми под ударами его клинка. Некоторые убегали или пытались убежать.