Если бы Света нуждалась в саморекламе, ей вполне подошел бы слоган: «5 в одном». Она одна сочетала в себе весь штат потенциальных сотрудников: и учредитель, и директор, и бухгалтер, и водитель, и продавец. И это ее устраивало. Она спокойно делилась своей выручкой с государством, экономно тратилась на бензин и на редкие, но регулярные презенты к праздникам трем чиновникам средней руки, курирующим предпринимательскую деятельность. Оставалось еще немало. Несравненно больше, чем зарабатывали бедолаги-преподаватели. Впрочем, карьеры на предпринимательском поприще Света делать не собиралась. Предметом девичьих грез было удачное замужество, свой домашний очаг и дети. А пока Света могла гордиться, что не сидит на шее у родителей, прилично себя одевает, имеет абонемент в аквапарк роскошного ведомственного санатория и каждое лето на пару недель срывается на отдых то в Анталию, то в Тунис, то на Кипр (благо из Минеральных Вод есть прямые рейсы). На работе она успела завести двух подружек, наладить приятельские отношения с остальными преподавателями и даже успела полюбиться своим постоянным покупателям – суетливым родителям и восторженным бабушкам, которые в ожидании своих несравненных чад подходили поболтать с ней об их успехах.
Ложка дегтя развела ее медовую в целом жизнь примерно с годик назад, когда возникли напряженные отношения с замдиректора по хозчасти – Лидией Петровной Умеренко, бывшим секретарем бывшей парторганизации школы и настоящим председателем профкома и горизбиркома. За глаза ее часто называли Председательша.
Света с самого начала приняла негласные правила игры, когда ей, установив смешную арендную плату – тридцать рублей за метр в месяц (официально, разумеется), намекнули, что остаток – четыреста семьдесят рубликов (за метр, естественно) она должна каждое первое число передавать Председательше. Плюс, в особых случаях, добровольно вносить спонсорскую помощь своим сладким товаром.
С каждым годом «особые случаи» множились в геометрической прогрессии. Поначалу это касалось двух-трех детских утренников в год, затем прибавилось угощение всевозможных комиссий и почетных гостей лицея, а последнее время Умеренко уже собирала оброк практически ежедневно.
Открытый конфликт вспыхнул в канун 8 Марта, когда преподавательницы, чуть ли не по макушку заваленные коробками конфет, по-приятельски сдали ей свои сладкие презенты под реализацию.Естественно, Лидия догадывалась о жалком бизнесе нищих учителей, досконально информированных, в каком конце города можно купить продукты на рубль-полтора дешевле. Но в этот раз (видимо, донес кто-то из ее «слухачей») она узнала почти точную цифру сданных в предпраздничные дни коробок – восемьдесят штук! Количество просьб действительно зашкалило разумные пределы – Свете надо было реализовать и свой товар… Тут как тут подкатывает Председательша и предлагает отстегивать ей «комиссионные» за левый товар. Светлана, конечно, психанула (ни одно доброе дело не остается безнаказанным!). И повесила в холле на доску объявлений броское обращение:...
Дорогие учителя!
Прошу срочно забрать сданные на реализацию конфеты в связи с предстоящей инвентаризацией.
Этот прилюдный «демарш» Лидия не простила и предложила Свете через месяц освободить помещение.
Света
Сегодня я обратила внимание на некоего денди, со скучающим видом рассматривающего наглядную агитацию холла. Явно из крутых папаш. Остановившись у стенда «Ведущие преподаватели лицея», он, обратившись ко мне взглядом, заметил:
– Оригинально! У вас преподают и завхозы?!
Я рассмеялась. Больше всего наша Лидия, чье фото также красовалось на этом стенде, не любила, когда ее называли завхозом. Она вмиг поправляла нерадивого курьера, забредшего по случаю продавца-лоточника либо какого-нибудь мастера по вызову и представлялась полностью: «Я заместитель директора по хозяйственной части».
Впервые вкусив из мелкого, но хмельного блюда мести, я с непривычки сорвалась с тормозов и со смехом поведала Сене – случайному собеседнику, как Лидия берет с преподавателей «борзыми щенками» за право быть «повешенными» на этом «рекламном» щите.
Интерес в глазах Арсения утроился, и, поощренная его вниманием, я зачастила дальше.
– Кроме шуток, – захлебывалась я в неведомом доселе угаре, – учеба в лицее платная и каждый препод мечтает заполучить лишнего ученика. Родители подходят к стенду и зачастую выбирают своим вундеркиндам учителей методом тыка. Короче, наглядная агитация срабатывает.
– Это мне известно, – усмехнулся Сеня. – Стало быть, и в вашем болоте копошатся интриги…
– Еще какие! Лидия такой виртуоз по классу интриг – закачаешься! Сама их кует, сама продает… Председательша , одним словом!
– Это кликуха той свиноподобной фотомодели? – в тон мне переспросил Сеня. – Емкая!
– А то!
– И откуда ты это все знаешь?
– За три года и не такое узнаешь, – остыла я, вспомнив ультиматум Председательши .
– А что это с нашим настроением? – нарочито сюсюкая, спросил Сеня.
– Ничего! – выдохнула я. – Приступ смеха закончился.
– Напрасно. Смех продлевает жизнь. Может, повторим, а? На бис! В неофициальной обстановке…
Я в упор уставилась на Сеню:
– Приглашаешь?
– А то! – смешно передразнивая меня, вновь развеселил меня Сеня.
Мы решили спокойно посидеть в «Березке» – моем любимом кафе на свежем воздухе.
…Домой я заявилась уже вечером. Предки смотрели сто двадцать восьмую серию какого-то бразильского сериала. Уже начинаю путать их названия, но сюжет каждого фильма словно срисован под кальку с «Рабыни Изауры». Впрочем, может, я ошибаюсь? Ведь последние годы я натыкаюсь на подобные сериалы случайно. Что же касается Сени, то в нем я ошиблась основательно.
В своем воображении я представила наше времяпрепровождение вплоть до реплик, но…
Перво-наперво Сеня огорошил меня, что он тележурналист, а чуть позже заинтриговал уже донельзя, поделившись, что давно собирается наколоть… саму Председательшу . Он пригласил меня в партнеры.
Теперь настала очередь Сени вещать без эфира. Он поведал почти детективную историю. Когда он предположил, что за «наезд» на его кандидата Председательша «наварила» приличные бабки, я пожала плечами:
– Зачем ей так рисковать? Она только с меня спокойненько имеет тридцать тыщ деревянных. А там еще что-то списала, что-то продала. Завхоз есть завхоз.
– Тридцать тысяч в месяц?
– Ты чего, совсем? – покрутила я у виска. – В год, конечно. За аренду.
– Это для нее копейки, поверь мне.
– Вот зараза, а еще комиссионными хотела разжиться…
– Председательша , одним словом, – вновь передразнил меня Сеня.
План, как прищучить ненасытную Председательшу , был прост. Я тут же за бокалом шампанского набросала заявление в прокуратуру о вымогательстве Лидии Умеренко (эпизода с черным налом за аренду было более чем достаточно). Далее инициатива переходила к Арсению. В ход шел «вынужденный шантаж». Требование «шантажиста» – соблюдение законности (хохма для передачи «Очевидное-невероятное»). Стало быть, незаконные санкции избиркома, наложенные на агитационную песню и, как следствие, – на Горина, должны быть сняты. А черный пиар о «саратовской истории» – недопустим (под страхом отлучения от звания кандидата).
– На счет песни, Сень, ты меня убедил, – перебила его я. – А от контроля над грязными технологиями Председательша открестится. Появление их в СМИ может быть спонтанным, а это уже от нее не зависит. Вот увидишь, она обязательно открестится. Я ее знаю!
– Глупенькая! Еще как зависит, – просвещал меня Сеня. – Любая информация о кандидате должна идти с припиской оплачено из избирательного Фонда кандидата Пупкина.
Я рассмеялась. Да, Сеня – уникум, умеет рассмешить, даже говоря о таких занудных вещах, как выборы.
– Все это очень серьезно, Света, – вроде обиделся Арсений, но продолжил.