К тому же вопрос с фотографиями так и остался не решенным.
И все же не это волновало Машу больше всего. Полночи прошло в мыслях над его предложением. Думала не о том, чтобы согласиться, а о том, как не поддаться случайному влечению и избежать этой «романтической связи». После такого прямолинейного признания очень трудно стало не реагировать на Бажина, отрицая их взаимное притяжение. Виталий очень привлекательный мужчина, этого не отнять. Высокий, гордо статный, темноволосый и темноглазый. Такой, какие ей всегда нравились. Поневоле к себе примеришь. Особенно сейчас, когда так не хватало рядом мужской энергетики. Хотелось и секса, и флирта, чувственного обмена, который происходит между мужчиной и женщиной во время общения. Но беда в том, что Бажин не тот персонаж, с кем стоило бы играть в такие игры.
Услышав позади себя быстрые шаги, обернулась.
— Смотри сюда. — Подойдя к ней ближе, Виталий чуть наклонил голову и указал пальцем на левое ухо. — Сразу в постель или сначала в ресторан сходим?
— О боже… — На Машу накатило безудержное веселье, и она громко рассмеялась. — Вы меня неправильно поняли. Я пошутила.
Бажин поддержал ее смех легкой улыбкой:
— Это была удачная шутка. Но ты даже не представляешь, насколько я азартный и рисковый человек.
— Вы, скорее, упрямый. И вам все-таки придется как-то обуздать свое упрямство. — Смотрела на золотую сережку и никак не могла поверить, что он все-таки сделал это. И не представляла, что он решится на такое, но это точно не имитация пирсинга и не клипса, Виталий Эдуардович действительно проколол ухо и вдел серьгу.
— Это невозможно. Это мой главный недостаток. Но, как у любого человека, у меня есть свои достоинства. Я добрый и отзывчивый, Машенька.
— Что-то не верится, — разбавила свою веселость здоровым скепсисом.
— Так ты меня ни о чем не просила. Попроси.
— О, да. У меня есть одна просьба.
— Какая?
— Оставьте меня в покое, Виталий Эдуардович.
— Нет, эта просьба неадекватна моим возможностям. Оставить тебя, Машенька, никакой возможности не имею. Силы воли не хватает.
— Вот. А говорили, что отзывчивый. — Сегодня никак не могла сдержать улыбку.
— Очень. Как вижу, так у меня все на тебя отзывается.
— Вот в это я охотно верю. Тогда мне придется что-нибудь предпринять.
— Например?
— Оформлю вам на участке маковую поляну. Загребут вас суток на пятнадцать, а я за это время успею завершить посадки.
— Главное, чтобы не кокаиновые кусты.
— Тоже можно. Они, знаете ли, очень фактурные. В моем деле главное — фактура. — Отступила на шаг, чтобы избежать с ним опасной близости, хотя отступать особенно было некуда, они стояли аккурат у живой изгороди. Впечататься спиной в стриженный кустарник тоже не хотелось.
— Маняша, не веди себя как стерва. Ты же не стерва. Мне в Минфин завтра, я задаром буду позориться?
— Так снимите сережку.
— Нет. Тут дело принципа.
— Тем более. И, вообще, мне кажется, что в Минфине у вас все свои и вашей репутации ничего не угрожает.
— Это ты меня сейчас обвинила в связях со злостными коррупционерами?
— Как я могу? Я всего лишь хотела сказать: вам точно наплевать, что о вас подумают в Минфине, потому что дверь вы туда, по всей видимости, ногой открываете.
— Логично, — кивнул он и сделал шаг, стремительно сократив с таким трудом отвоеванное расстояние. Пригнулся и проговорил, понизив голос: —Маша, ты со мной флиртуешь.
— Нет. — Вскинула было ладони, чтобы оттолкнуть, но вовремя остановила себя, побоявшись притрагиваться к нему.
— Да, — уверенно повторил Виталий. — Флиртуешь. Ты меня зафлюидила уже. Всего. С ног до головы.
— Нет, вам показалось. — И снова Машу захватило то странное чувство, будто ее приморозили к месту.
— Ни черта. Ты даешь мне повод. А потом удивляешься моей настойчивости.
— Разумеется. После ваших вчерашних откровений мне сложно сохранять прежнее самообладание.
— Тогда пойдем. — Он распрямил плечи, и это позволило Александровой вздохнуть свободнее.
— Куда?
— Куда-нибудь. В ресторан.
— Нет.
— В дорогой, хороший.
— Нет.
— В маленький.
— Нет.
— Уютный, закрытый.
— Нет.
— Туда, где много народа.
— Нет.
— Пойдем в Макдональдс, в конце концов.
— Угу, — хмыкнула она, — так и представляю, как мы подъезжаем к Макдональдсу, а за нами машина сопровождения… а потом еще ваша охрана всех посетителей выгонит, чтобы мы по бургеру съели. Эффектно будет. Экстрима захотелось?
— Честно?
— Конечно.
— Ты для меня и так один сплошной экстрим. Я сейчас тебя вон в те кусты утащу… — Бросил взгляд на живописные заросли справа от них.
— Там боярышник, шиповник… колючие… — снова несдержанно рассмеялась. — Извините, ничего не могу с собой поделать.
— Я рад, что у тебя сегодня такое хорошее настроение, — иронично улыбнулся, вернувшись к тому, с чего начал. — Ладно. Не хочешь в Макдональдс, пойдем в ресторан.
— Согласиться на подобное свидание мне сложно, опять же… именно после ваших откровений.
— Без проблем. Буду делать вид, что я тебя вообще не хочу. Что ты меня вообще не интересуешь. Ни капли. Я не хочу снять с тебя платье и увидеть тебя голой. И сексом с тобой всю ночь напролет я заниматься не хочу.
— Мда… — вздохнула Александрова.
— Бред, да?
— Бред, — вынужденно согласилась.
— Твой вариант.
— Я вас приглашаю съездить со мной в питомник. Уверяю, такого экстрима вы в жизни не испытывали. Там кустов куча, — мило улыбнулась. — На моей машине. Я за рулем.
— Поехали. Завтра я занят, послезавтра смогу освободить для тебя целый день.
— Хорошо. Послезавтра.
— А во сколько ты, Машенька, за мной заедешь? — улыбнулся он.
— В десять утра. Нормально будет? — быстро определилась со временем, не веря, что он согласился.
— Будет отлично.
Во вторник Маша приехала чуть раньше оговоренного времени. Бажин, конечно же, ждал ее, в чем она и не сомневалась.
— Доброе утро, Виталий Эдуардович, — вежливо и бодро поприветствовала.
— Доброе.
— Как у вас настроение?
— Прекрасное у меня настроение. — Встряхнул темно-серый спортивный пиджак и одним движением натянул его на широкие плечи.
— Хорошо выглядите.
— Спасибо, ты тоже, как всегда, очаровательна.
— Ничего, что я немного раньше? Можем ехать?
— Конечно.
Они пошли к белому «лексусу», то и дело поглядывая друг на друга и улыбаясь с притворной простотой. Бажин сел в кроссовер и пристегнулся, Машу задержал телефонный звонок.
— Да, мама. Господи, ты еще два часа назад никуда не собиралась, — то ли возмутилась, то ли удивилась она, застыв у открытой дверцы своего автомобиля. — Ты кого-нибудь оставляешь за себя? Даже не надейся, что я буду сидеть в конторе, я заканчиваю свой проект и тоже сваливаю отдыхать. Хорошо, счастливо тебе. Звони, пиши и шли фотографии, — засмеялась, убрала телефон и села за руль. — Так. Едем в Пушкино, на Краснофлотскую.
— А точнее? — переспросил Виталий и, услышав точный адрес, вбил его в навигатор. — Маня, тут какое-то название нездоровое показывают.
— Какое? — Защелкнула ремень безопасности.
— «Завет Ильича».
— Все правильно. Туда мы и поедем.
— Ты шутишь.
— Шучу, но не в этот раз.
— Ты обещала мне экстрим. У меня адреналин уже зашкаливает. Я очень боюсь, что когда-нибудь в нашей стране снова настанет коммунизм.
— Ехать нам как минимум два часа, можете пока расслабиться.
— Маня, а ты лихачишь за рулем?
— Да. Я люблю погонять.
— Не верю.
Машину Мария вела бережно. Не трогалась рывками, тормозила аккуратно и вся была сосредоточена на дороге.
— И правильно. Расскажите мне что-нибудь.
— Например?
— Что-нибудь. Вы так горели желанием пообщаться со мной, господин Бажин.
— Я не спец по блиц-опросам, — серьезно ответил он.
— Простите.
Ей стало неудобно. Вероятно, она позволила себе лишнего в словах. Но очень трудно выдержать четкую грань в общении с мужчиной, который только и мечтает с тобой переспать. Никак невозможно игнорировать его открытый интерес. Виталий, наверное, именно на это и рассчитывал, иначе бы она ни за что не поддалась, продолжая делать вид, что не замечает его.