Кроме Дани.
Он замечает меня почти сразу и ошеломленно смотрит, как будто размышляя, не привиделась ли я ему.
Когда один из парней предлагает спеть ещё одну песню, а другой парень с гитарой уже начинает играть, Даня, кратко кинув, что скоро вернётся, выбирается из-за стола и движется ко мне, жестом показывая скрыться в коридоре. Я подчиняюсь.
— Ты что здесь делаешь? — шепотом спрашивает он, но не дожидается ответа. — Пойдёт на балкон, там расскажешь.
Головин надевает легкую курту и ботинки и ведёт меня в общий для жильцов балкон на этаже. На свежем воздухе он повторяет свой вопрос уже в полный голос.
— Тебя не было в академии несколько дней, — объясняю я. — Ты не отвечал на мои звонки. Я начала переживать.
— Переживать? — удивляется Даня, как будто я не волноваться за него начала, а слетала на Луну и вернулась обратно.
— Да, Даня, переживать, — немного раздражаюсь я. — Вообще-то друзья так и поступают, когда один из них на протяжении нескольких дней не выходит на связь.
Он на мгновенье теряется, а затем я вижу раскаяние в его взгляде.
— Да, прости, я должен был позвонить или, как минимум, отправить сообщение.
— Проехали. Что у тебя случилось?
Головин отворачивается от меня и облокачивается локтями о перила.
— Случилось, — глухо произносит он. — Коля умер.
— О господи, — хоть я и знала о поминках, но новость всё равно повергает меня в шок. — Это ведь его я видела в прошлый раз, да?
— Да.
— Мне так жаль, Даня, — подхожу к нему ближе и кладу руку на его плечо, стараясь жестом выразить свою поддержку.
— Мне тоже, — отзывается он.
— Как это произошло? — рискую спросить я.
— Передозировка, черт бы её побрал, — зло выругивается Головин.
Какое-то время мы молчим. Я думаю о том, каким молодым был тот парень. Да, он баловался наркотиками, но никто не заслуживает такую смерть и в таком раннем возрасте. Он не виноват в том, что наркотические средства вызывают зависимость, независимо от того, как именно он подсел на них — заставили ли его употребить, или он начал употреблять сам.
— Я могу как-то тебе помочь? — предлагаю свою поддержку Дане.
— Не думаю, — отказывается он. — Тебе лучше уехать. Я ни в коем случае не хочу показаться негостеприимным, но здесь точно не то место, которое я бы хотел показать своим друзья, и точно не то время. Друзья Коли, тех, которых ты видела на кухне, неплохие, но я бы не хотел, чтобы ты находилась рядом с ними, когда они в таком пьяном виде.
— Хорошо, — сразу соглашаюсь я, но не спешу двигаться к выходу.
— Лисса, — Головин поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза, — спасибо, что приехала и поддержала. Я ценю это.
— Конечно, Дань, я не могу иначе. Если тебе хоть что-то понадобится…
— Не понадобится, но спасибо, — закрывает тему он. — Пойдём.
Молодой человек провожает меня до машины, поздоровавшись со старушками на скамейке. Он осматривает мой автомобиль на наличие каких-то повреждений, но последний оказывается в порядке.
— И всё-таки лучше не приезжай сюда на своей машине, — говорит он. — Или вообще не приезжай.
Я не знаю, что на это ответить, поэтому молчу.
— Я приду на пары завтра или послезавтра, — продолжает Головин. — Просто, сама понимаешь, нужно было организовать похороны, поминки. У Кольки мать больная, ей самой тяжело всем этим заниматься.
— Бери столько времени, сколько тебе нужно, только не пропадай, договорились?
— Договорились, — кивает он.
Даня наблюдает за мной, пока я сажусь в машину, завожу двигатель, включаю фары, ждёт пока уеду. И, когда я уже готова отъезжать, мне в голову приходит одна мысль. Опускаю стекло и спрашиваю у друга:
— А что он принял?
— Да этот новый препарат, черт бы его побрал, — безрадостно хмыкает Головин, — «фламинго».
Даня делает шаг к забору и со всей силы бьёт по нему ногой так, что тот начинает дрожать.
— А самое главное, знаешь что? — яростно говорит он. — Коля ещё подростком попал не в ту компанию, где его просто взяли на слабо. Тогда он и начал употреблять наркотики, но пару месяцев назад начал задумываться о том, чтобы завязать. Последней каплей стал именно тот случай, свидетельницей которого ты была, когда он чуть не умер. Коля пообещал и мне, и себе, что в жизни больше никогда не будет пробовать «фламинго».
Даня на мгновенье замолкает.
— И я не знаю, что пошло не так, — отчаянно продолжает он. — Понятия не имею, где он взял наркотик и почему употребил. Не могу не думать о том, что его просто могли заставить.