Возле дверей судебных залов стояли семьи. На лицах людей читались шок или тихое отчаяние. Мимо проходили десятки прокуроров, судей и полицейских. Я видел жесткие пластиковые стулья, на которых когда-то провел так много времени. Увидел ожидающую бабушку и внука – тот болтал короткими ножками, сидя рядом. Через открытую дверь я видел судью, занимавшую свое место в зале. И в этот момент я вспомнил свой арест и суд десять лет назад; судью, смотрящего на меня сверху вниз, и тот вечер, когда рухнула вся моя жизнь.
И после каждого шага я ждал, что на плечо мне опустится рука, а на запястьях сомкнутся наручники.
Глава 12
– У вас пять минут, – сказал Сакс.
Мне даже не верилось, что он согласился.
– Идите за мной. Нам нужно людное место. Только не здесь.
Он кивнул.
Не дав ему времени передумать, я вывел его из здания суда. Мы пересекли Конститьюшн-авеню, дошли до деревьев в самом конце Нэшнл Молл[22] и остановились напротив фонтанов перед Капитолием.
– Говорите! – велел Сакс.
Мне предстояло уговорить этого человека участвовать в тайном замысле, о котором я почти ничего не знал. Чтобы его переубедить, я должен проникнуть в его мысли, разобраться в мотивах. Брат рассказал мне то, что узнал, – общие сведения. Сакс был типичным столичным трудоголиком, который настолько искренне зациклился на идее спасения мира, что потерял жену. Я прочел немало его выступлений и экспертных докладов, очень сухих и техничных, но все они были тем, что считалось в его кругу вынесением сора из избы: аргументы за повышение требований к капитализации банков, ограничение выпуска вторичных ценных бумаг и проп-трейдинга.[23]
Джек дополнил картину. После развода, когда Саксу остро понадобились деньги на алименты и поддержку детей, ни один из банков не захотел брать его на работу. Он сжег мосты в погоне за справедливостью. Дверь-вертушку для него заклинило. Сакс играл роль скромного бюрократа, но ему было невыносимо жить в полуподвальной квартире с соседом. Он думал, что, оперируя миллионами казначейских векселей, сможет успешно вложиться и сам. Но не сумел. И после этого стал легкой добычей для Линча.
И с чего мне взбрело в голову, будто я смогу его переубедить? Мужик приехал в Вашингтон, чтобы вести приличную жизнь и приносить какую-то пользу с виду уважаемым людям, а оказался втянутым в преступление, суть которого едва понимал и теперь был до смерти напуган.
Я мог лишь посочувствовать.
– У людей, от которых вы убегаете, повсюду есть осведомители. – Я узнал это от брата, и теперь в моих интересах было в это поверить. – Если вы заговорите, они про это узнают и доберутся до вас.
– Меня защитят прокуроры.
– В деле о финансовых преступлениях? Думаете, у них есть на это ресурсы? Они не из пяти богатейших семей страны. Вы регулируете деятельность банков и знаете, как совершаются эти беловоротничковые махинации. Лет через шесть кто-то из тех, кто стоит за всем этим, может быть оштрафован на сумму, равную паре процентов от неправедной прибыли. Они подпишут соглашение об отсрочке судебного преследования и дело положат под сукно. Вы собираетесь прятаться все это время?
– Откуда вам это известно?
– Я такой же въедливый зануда, как и вы. А мой брат – другое дело. Он был вовлечен в эту схему, участвовал в ней. Он пришел ко мне за помощью. Пробовал обращаться в полицию, но те, на кого он работал, про это узнали. И теперь собираются его убить, если…
– Если я не сделаю то, что им нужно?
Я кивнул.
– Вам они тоже угрожали? – спросил я.
Он не ответил, уставившись на далекий мемориал Линкольна.
– Вы приехали в Вашингтон, чтобы сделать доброе дело, – продолжил я. – Понимаю. Это же привело сюда и меня. И вы работали, забыв о сне, пытаясь остановить это ежедневное взяточничество. И чего вы добились?
Он опустил взгляд.
– Они вас перемололи. Вы искали справедливости, а кончилось тем, что потеряли все, ради чего работали.
– Что вы об этом знаете?
– У меня своя история. Сейчас она не важна. Я знаю, что такое расплачиваться за свои принципы. Когда тебя загоняют в угол. Если все эти хеджевые фонды торгуют на основе сетей экспертов и инсайдерской информации, то какое значение имеет еще один слитый намек? Какая разница? Почему вы один должны страдать, когда все обогащаются на этой игре? Просто пошлите им информацию. Две секунды – и все ваши проблемы уйдут в прошлое. Не будет ни долгих и мерзких допросов, ни жюри присяжных, ни телекамер, ни черной метки в вашем личном деле, после которой все, с кем вы познакомитесь до конца жизни, будут знать, к чему вас принудили.
22
23
Принцип работы финансовой компании, когда основную часть ее деятельности составляет торговля акциями, валютами, товарными фьючерсами, облигациями и производными на эти активы на финансовых рынках по всему миру с помощью собственных средств компании.