Когда их выбросили из мешков, Верка украдкой огляделась. Холодный бетонный пол, вокруг остатки подгнивших фруктов, сваленные в кучу картонные ящики. Помещение, размерами с футбольное поле, было полностью каменным, без окон.
В углу брызгал огненными искрами пылающий багровым жаром камин, на проводе посередине ангара одиноко свисала на проводе лампочка. Тусклый свет, который она давала, едва разгонял сгустившийся мрак. На стенах плясали зловещие черные тени и отблески бушующего пламени камина. При сильном напряжении зрения в торце строения можно было разглядеть очертания железных ворот.
«Бррр, как же тут жутко», — невольно поежилась Верка. — «Готовая сцена из фильма ужасов: в гостях у маньяка»
Дальше началось то, что потрясенная девчонка запомнила на всю жизнь. Сначала били глухо стонавшего Пику, отдельные брызги крови, попадали на лицо Верки. Потом допрашивали и опять били.
Пика, смуглый красавчик, весельчак и балагур, на глазах девушки превращался в кусок окровавленного и стонущего мяса. Но говорить отказывался, лишь кричал и материл своих мучителей.
Когда появился абсолютно лысый как коленка, невозмутимый худощавый мужик и разложил набор сверкающих стальных лезвий, ножниц и зажимов, напоминающих хирургические инструменты, ей стало по-настоящему страшно.
После первых порезов на груди, Пика все-таки не выдержал и начал колоться. Он рассказал всё, о том, как они убивали ленинградского кооператора, его восьмилетнюю дочку и жену, как похищали сына теневика и вымогали у отца миллион рублей, как пытали и резали семью известного коллекционера и антиквара, семьи выезжавших в Израиль, как и через кого брали заказы на ликвидации, где находятся их нычки с деньгами и схроны с оружием. Поведал даже о хатах, где могут укрываться оставшиеся бандиты: Барин, Бизон и Дикий. Рассказал о любовницах Барина, привычках Бизона, друзьях Дикого и много другого, интересного для следователей и прокуроров.
Откровения Пики всю ночь записывали на притащенный одним из мордоворотов, кассетный «Панасоник» с подключенным к нему трубкой микрофона.
Закончили только тогда, когда через нижнюю щель ворот забрезжила серая полоса рассвета. Пику в полубессознательном состоянии под руки вынесли из ангара, оставив перепуганную Верку одну.
Через несколько часов, девушку, готовую рассказать всё что угодно, снова посетил лысый со своими инструментами. Но не один, его сопровождал худой, жилистый паренек с отрешенным, спокойным лицом, двигающийся плавно и легко, с грацией дикого кота.
— Ну что, красавица, — холодно улыбнулся одними губами паренек. — Настала твоя очередь колоться. Ты готова?
Лысый кровожадно ухмыльнулся, и у Верки от испуга начали клацать зубы.
— Д-да, не тр-трогайте меня п-пожалуйста, я всё расскажу, — выдавила девушка.
— Отлично, — взгляд жилистого немного помягчел — А скажи-ка мне красавица…
Дальше он ничего сказать не успел.
В ангар залетел один из мордоворотов, злобно зыркнул на бешеными глазищами Верку, чуть пригнулся и что-то тихо прошептал на ухо жилистому.
Лицо худого паренька закаменело.
— Ты в бога веруешь? — спросил он.
— Д-да, — у девушки снова начали стучать зубы.
— Только что на подъезде к офису из «шмайсера» расстреляли нашего руководителя. Молись, сука, чтобы с ним было всё в порядке. Иначе, мы вас прямо здесь кончим и закопаем, — процедил худой. — А ваших тупых подельников я лично найду и на мелкие кусочки порежу.
Глава 10
Герман стремительно нагнулся, вытянул левую руку, шафт плавно лег между костяшками среднего и указательного пальца, наконечник хищно дернулся, примериваясь для удара. Движение кия было молниеносным, как удар кинжалом профессионального наемного убийцы. Шар стартовал ракетой, ударил соседний, чуть в бок, и оба с грохотом закатились в лузы — центральную и угловую.
— Партия, — Лайтнер холодно улыбнулся и положил кий на зеленое сукно.
— Поздравляю, — я хлопнул в ладоши. — Три — один в твою пользу. Где ты так играть в бильярд научился?
— На заводе, — сообщил Леопардыч. — Я же начальником охраны работал. В административном корпусе комнату отдыха сделали с бильярдом и настольным теннисом. Директор очень любил шарами постучать. С обычными работягами ему было несолидно играть, зам бильярдом не интересовался, главбух — слабый игрок, не то что в лузы, в шары не всегда попадал. Вот он меня и подтянул. Мы там частенько такие сражения закатывали.
— Отлично играешь, — заметил я. — Кстати, Герман…
Входная дверь распахнулась, в помещение быстрым шагом зашел Сергей. Бывший опер старался выглядеть спокойными и невозмутимым, но чуть обозначившиеся желваки на скулах и острый как кинжал взгляд выдавали — он пришел с плохими новостями.
— Что там у тебя, Сережа? — я непроизвольно напрягся.
— В Ашота стреляли на подъезде у офиса, — быстро ответил начальник СБ. — Около леса устроили засаду. Всадили очередь из автомата и удрали.
Во рту пересохло — «Сволочи, неужели убили⁉ Что я Левону Суреновичу скажу?»
— Что с Ашотом? — выдохнул я.
— Живой, — успокоил Сергей. — Плечо задели.
Начальник СБ секунду помолчал и добавил внезапно охрипшим голосом:
— Саню убили, водителя. Он когда автоматчика увидел, машину резко вправо развернул и шефа собою прикрыл. Всё на себя принял. Хорошо, что не мучился, сразу отошел. Не знаю, как Олегу сказать. Они дружили, оба мээсы-тяжи, спарринговали часто.
— Сережа, а это уже твоя недоработка, — процедил я. — Я так понимаю, что машина с Ашотом шла первой? Какого хрена? Спереди и сзади должны быть машины СБ.
— Ашот всегда вперед вырывался. Любил быструю езду. Что мои парни ему скажут? Претензии предъявят? Так он коммерческий «Ники», директор «ОСМы», считай второе лицо после тебя, — буркнул Сергей. — Но вообще-то согласен — мой промах. Надо было с ним и Саней пожестче говорить. Готов ответить.
— Вот и ответь, Сережа. Найти этих сук, пока они ещё кого-то из нас не убили, — я зло глянул на виновато опустившего взгляд начальника СБ. — Как крот землю носом рой, ментов подкупай, связи отрабатывай по самому жесткому варианту, но достань. К моему возвращению, утопи ублюдков в дырке ближайшего сортира, чтобы я о них ничего больше не слышал. С заказчиками тоже решай. Борьку пока не мочить, его надо раздеть до трусов и выкинуть голого на обочину. Остаться без бабла для Березы страшнее всего. А вот Бадри должен ответить за смерть Сани. Все понял?
— Березовского пугать не будем, как планировали? — уточнил начальник СБ.
— Обязательно будем, — я злобно усмехнулся. — Пусть сволочь, потрясется от страха, ощутит себя жертвой. Но самое главное, он засуетится, побежит жаловаться Патаркацишвили и наделает ошибок. На это и расчет. Впрочем, это сейчас не самое главное. Сережа, как Ашот?
— Нормально, его сразу же в больницу повезли к какому-то известному врачу, родственники организовали, на месте ЧП сейчас работает следственная бригада и эксперт. Даже какой-то важный пузатый прокурор приехал. С Анной переговорил. На офис заезжали опера, хотели начальство увидеть. Желают у тебя, Сани и Олега снять показания. Пообщались с Дмитрием Федоровичем. Полковник порекомендовал Анне связаться с тобой, подъехать и пообщаться с операми. Намекнул, сильно навязчивыми менты не будут, генерал уже связывался с их начальством, дал понять, чьи вы люди. Допросы будут формальными, для отчетности.
— Поехали, — я положил кий на сукно. — Сережа, поднимай ребят.
— Мы с тобой, — спокойно сообщил Герман.
— Хорошо, только ментам на глаза не попадайтесь. Вам ещё с братской братвой разбираться, — напомнил я.
— Мы в сторонке постоим, так чтобы не увидели, — пообещал Лайтнер. — Или в офисе «Бастиона» подождем. Нам с тобою ещё туда надо. Помнишь?
— Помню. Разберемся с этим, обязательно заедем.
Я сидел, задумчиво обозревая, проносящиеся мимо пейзажи и размышлял. «Жучки» у Николая оказались выше всех похвал. Первый по моей просьбе инженер отнес к столику, где перекусывали Леха и Воха. Затем достал переделанный и усовершенствованный зарубежный радиоприемник, подключил к нему наушники, настроил волну и дал мне послушать. Голоса парней оживленно обсуждающих поездку и качество принесенной еды, было слышно так, будто они находились рядом и чуть не ли орали. Даже лязг вилок и ножей по тарелкам, звучали выстрелами. Второй жучок, на присоске, установили под умывальником в туалете, чуть приоткрыв кран, чтобы капала вода. Я надел наушники и замер в ошеломлении. Каждый шлепок капли о раковину, отдавался в динамиках глухим стуком.