— Отлично, пусть попробует найти своего бывшего босса, Добровольского. Если получится его вытащить из отпуска и когда мы скажем, провести запланированную операцию, будет вообще замечательно.
— Я попробую, но ничего не обещаю. Он может не знать, куда уехал Добровольский.
— Попробуйте. Нам крайне важно, обложить Елизарова и его дружков флажками со всех сторон.
Сергей опять нажал клавишу «стоп».
— Дальше уже неинтересно. Технические моменты обсуждают, — пояснил он. — Что делать будем? Ваши предложения?
Парни возбужденно загомонили.
— Выкинуть этих двух гусей из «Ники» и плевать на этого сраного генерала! На хрена нам такой гемор⁈ — возмутился Саня.
— Найти компромат на них, да, и после этого пусть катятся, как Саша говорит: «колбаской по улице Спасской», да, — внес предложение Ашот.
Олег глянул на меня и промолчал.
Я успокаивающе поднял ладони. Товарищи замолкли.
— Им нужен компромат? — усмехнулся я, повернувшись к Сергею. — Так дай им махинации, незаконные сделки, уклонения от налогов и прочие радости жизни. Подключай Ашота, Френкеля с Куперманом, оформляйте всё так, чтобы выглядело красиво, убедительно, реалистично, но при тщательном рассмотрении оказалось полнейшим фуфлом, легко опровергаемым настоящими документами. И с черной кассой также решайте, дайте им ложный след, но только тогда, когда я дам команду. Подтолкнём их к изъятию пустышки, пусть хорошо обосрутся. Кстати, Ашот, что там со «Взглядом» договорился?
— Конечно, — оживился коммерческий директор. — Ребята молодые, энергичные, тоже хотят жить красиво. Там все решают Эдик Сагалаев, режиссер — Разбаш, и основательница — Кира Прошутинская. Она хоть официально ушла в свой проект — АТВ', но влияние сохранила. Ну и пацаны: Любимов, Захаров, Листьев тоже при деле. Короче пятьдесят тысяч за выпуск с тобой просят. Им как раз деньги на свою компанию нужны. Хотят в будущем году открыть и продавать ТВ свои программы. Даже название придумали «ВИД». Обещают сделать все красиво, так что вся страна говорить будет.
— Отлично, — кивнул я. — Тогда договаривайся, готов сняться хоть завтра, после утверждения сценария, конечно.
— Утром позвоню Прошутинской, да, — пообещал Ашот.
— Звони, — разрешил я. — Скажи ей, чем быстрее организуем эфир, тем лучше. Если всё будет красиво, десять тысяч сверху накинем.
— Сделаю, — улыбнулся Барсамян.
— Есть ещё один важный момент. Нам нужны выходы на журналистов популярных изданий. «Комсомолка», «Труд», «Правда» и многие другие. Ань, у тебя такие связи имеются?
— Имеются, — сразу откликнулась девушка. — Одноклассник в «Комсомолке» штатным журналистом работает. У нашей семьи друзья есть — отец и мать — корреспонденты «Правды». Мы с ними как раз в Штатах познакомились. И сын сейчас в «Огоньке» работает. Так что проблема легко решаема.
— Отлично, — одобрил я. — Пусть смотрят передачу и делают красивые статьи на тему интервью. Чем больший интерес вызовет интервью, тем лучше для нас. Тысяч пять на это выделим с кассы. Медийная известность, конечно, не панацея от всех бед. Но определенным препятствием для отжатия компаний по беспределу станет.
— Хорошо сделаю, — кивнула Анна. — Даже договорюсь, чтобы предварительные наброски нам для ознакомления отправили. Пять тысяч даже много, трех — трех с половиной вполне хватит.
— Теперь, что касается тебя Сережа. В целом я твоей работой доволен. Братских нейтрализовал, банды Барина уже нет. Это хорошо. Плохо то, что самому Барину удалось ускользнуть. Но выскажу парадоксальную мысль, возможно, это к лучшему. Насколько я знаю эту уголовную шваль, он в первую очередь, когда оклемается, попробует рассчитаться с Шалвой. Пусть воюют друг с другом. Но ты как начальник безопасности, когда организовывал засаду, должен был всё предвидеть. И отрубить все возможности к отступлению. Тем более, что возможности и люди у тебя были. Это, конечно, не критический, но серьезный просчёт.
— Готов понести наказание, — буркнул покрасневший бывший опер. — Или уступить свою должность более компетентному человеку.
— Не будет никакого наказания, — спокойно ответил я. — Мне нужен именно ты на этой должности. Другое дело, что уровень угроз постоянно возрастает, а опыта и практики работы в сфере корпоративной безопасности у тебя всё-таки маловато. Поэтому поступим проще. Я подберу тебе парочку замов — профи, умеющих анализировать ситуацию, планировать и проводить острые акции. Разумеется, они будут подчиняться мне и тебе, но и иметь определенный карт-бланш в решении острых для нас задач.
— Делай, как знаешь, Миша, — вздохнул Сергей. — Тебе виднее…
Студия телепрограммы «Взгляд» со стороны смотрелось как уютная гостиная с небольшим столиком и креслами. Я с любопытством рассматривал рассевшихся вокруг стола мужчин: Влада Листьева, с заинтересованно блестевшими из-под очков карими глазами, бородатого и взлохмаченного Политковского, холеного Сашу Любимова и интеллектуально-одухотворенное лицо типичного интеллигента Захарова.
На большом экране у стола мелькнула заставка программы: сначала показали московские дороги с «волгами» и «вазами», цеха автомобильных заводов, с рабочими, деловито суетящимися на сборочных линиях. Затем отечественные машины сменили «каддилаки», «ягуары», «мерседесы», «мустанги», «крайслеры», рассекающие по безупречным западным дорогам. Появилась надпись «Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения? Возможна ли автомобильная революция в СССР?».
Как только тема передачи сменилась логотипом программы, взгляды всех присутствующих обратились ко мне.
— Сегодня у нас в гостях очень интересный человек. Один из владельцев самой крупной автомобильной фирмы в СССР — Михаил Дмитриевич Елизаров. Человек, задумавший произвести революцию в автомобильной промышленности нашей страны, — представил Влад Листьев. — Михаил Дмитриевич, я всё верно сказал?
— Не совсем, — усмехнулся я. — Революция, слишком громкое слово. Просто считаю, что каждая советская семья должна иметь собственный легковой автомобиль.
— Вот так просто, должна иметь и всё? — заинтересованно сверкнул очками Листьев. — Но такого даже в США нет.
— Если вы заговорили о нашей стране и США, для начала позвольте дать вам несколько цифр в качестве пищи для размышлений. За прошлый год в Союзе произведено всего миллион двести шестьдесят две тысячи машин, из них на экспорт, в основном страны СЭВ отправлено триста сорок одна тысяча автомобилей. Итого на внутреннем рынке для собственных потребителей у нас осталось меньше миллиона, а точнее девятьсот тридцать одна тысяча.
— Это и грузовых, и легковых? — уточнил Захаров.
— Именно, — кивнул я. — Теперь возьмем США. За последнее десятилетие они выпускают ежегодно от восьми до одиннадцати миллионов автомобилей ежегодно, и большая часть машин реализуется на внутреннем рынке. Ещё один интересный факт — легковых автомобилей в СССР около семнадцати миллионов. В государственной и личной собственности. В США по разным источникам, около ста пятидесяти — ста семидесяти миллионов, как минимум. В среднем у нас на тысячу человек, согласно официальной статистике, приходится шестьдесят машин. Но я считаю эти цифры завышенными. Реальная картина, с учетом развитого государственного сектора, тридцать — тридцать пять автомобилей на тысячу. В США, опять-таки, цифры у разных источников отличаются, но не менее пятьсот-шестьсот машин на такое же количество граждан. Получается у них автомобиль в собственности имеет каждый второй, это пятьдесят процентов, у нас три! Только вдумайтесь в эти цифры! Отставание в автомобилях для страны, первой запустившей человека в космос, имеющей доступную энергетику и развитую тяжелую промышленность, вопиющее. И не потому, что у людей нет денег. Средства на покупку как раз есть. Создан чудовищный перекос, когда реальный спрос во много раз превышает имеющиеся предложения. В результате, люди вынуждены платить огромные взятки, месяцами, а то и по полгода ждать в очереди причитающиеся машины, намного переплачивать за уже подержанные автомобили, если отталкиваться от официальной государственной цены.