– Однако.. – невольно присвистнул он.
Панкрат хлопнул его по плечу.
– Это служебная, соловей-разбойник.
– Хорошая у тебя служба, – уже на ходу заметил Алексей. – И сам бы рад послужить…
– Ваша братия тоже не на самокатах ездит, – отшутился Панкрат.
– Это точно, – поддакнул бородач. – В прошлом месяце велосипеды выдали.
Подойдя к машине, Панкрат вытащил брелок и отключил сигнализацию. Замки дверей открылись автоматически.
– Полезай, отче.
Откуда ни возьмись, рядом с ними возник вдруг худой прыщавый паренек в полинявшей майке и широких джинсах, с серьгой в ухе и выкрашенными в рубиновый цвет волосами.
– Мужики, девочку не хотите? Прежде чем Панкрат успел что-либо ответить, Алексей взял парня за руку и сжал – да так, что тот подскочил от боли.
– Девочку – не хотим, – сделав упор на первое слово, ответил бородач. – А вот мальчик сгодится, – и он игриво подмигнул парню. – Поехали, милашка.
Прыщавый ойкнул, вырвал руку и сей момент растворился среди машин, запрудивших стоянку перед аэропортом.
– Куда же ты, сладенький? – разочарованно пробасил ему вслед Алексей.
Панкрат покачал головой, едва сдерживая смех.
– Грешник, – кротко вздохнул его спутник. – Гореть его тощей заднице в геенне огненной.
Они сели в машину. Панкрат опустил со своей стороны стекло и включил кондиционер со встроенным ароматизатором воздуха. Запахло мятой.
Вырулив со стоянки, он, по-прежнему не выпуская из зубов сигарету, спросил:
– Что в обители делается, Леха? Я слышал, Патриарх тебя благословил братию кулачному бою обучать. Как успехи?
Бородач хохотнул.
– Есть и успехи. Хотя, сказал бы я, у нашего настоятеля, егды он во гневе, и таким, как мы с тобой, поучиться не грех.
Панкрат поморщился.
– Я ж серьезно спросил. А ты – «егды»!
– Церковнославянский язык, между прочим, – с обидой заметил Алексей. – На нем, ежели хочешь знать, русский человек завсегда с Богом общался…
– Вот с Богом – пожалуйста, – тут же отпарировал Панкрат. – А со мной можно и по-простому, я не претендую.
– Ладно, не лезь в бутылку, – бородач переключил свое внимание на девушку, голосующую на обочине. – Лучше девчонку подбрось.
Однако длинноногая особа в еще новых, но концептуально порванных джинсах при виде джипа опасливо опустила руку. Панкрат пожал плечами и не стал сбавлять скорость.
– Вот еще. Знаем мы эти штуки: сначала – подбрось, потом – поймай.
Оценив в зеркало заднего вида ладную фигурку автостопщицы, Панкрат добавил:
– А глазомер, отче, у тебя не ослаб. Тело на пять с плюсом.
– Когда ж ему слабнуть, – пробасил Алексей. – Ты думаешь, кто в Новодевичьем монастыре кастинг проводит?
Панкрат рассмеялся и посильнее прижал педаль акселератора. Ветер запел в ушах, взъерошил ежик седых волос и забрался под светло-серую тишотку, принеся с собой восхитительное ощущение прохлады.
– Все-таки здорово, что ты приехал, – негромко произнес он. – Теперь у меня больше никого нет…
Из Чечни они вернулись втроем – Панкрат, Алексей и Кирилл Ворошилов. Степан, его отец, остался в чеченской земле. Приехал спасать сына, а не уберегся сам.
Панкрат тогда поклялся, что будет Кириллу вместо отца.
Он пообещал это Степану, когда тот умирал у него на руках.
А себе дал слово, что обязательно найдет человека, организовавшего похищение Кирилла.
Этим человеком, как он подозревал, был некто Родион Волков, старший инструктор известной на всю страну Ассоциации русского боя «Правь-Сатори». В прошлом Волков возглавлял оперативное подразделение в Московском отделе по борьбе с организованной преступностью. Степан даже считал его одним из своих немногих друзей. Он рассказывал Панкрату о том, как Родион когда-то помог освободить его жену, взятую в заложницы бандой рэкетиров…
В Москве им суждено было оказаться не скоро.
Панкрат осторожничал, стараясь сбить с толку возможных преследователей. Они меняли паспорта практически в каждом городе, где задерживались дольше чем на месяц. Жили на деньги, приготовленные Степаном для выкупа, который так и не понадобился. В первом же российском городе, где имелся филиал Нацбанка, Панкрат открыл валютный счет, на который положил девятьсот девяносто тысяч долларов. У работника банка, принимавшего наличность, так и чесался язык задать нескромный вопрос, но, глядя на суровые лица клиентов, он понял, что этого лучше не делать даже в шутку. Десять тысяч были оставлены на экстренные расходы – на тот случай, если на новом месте жительства не окажется ни банкоматов, ни банков вообще.
Как правило, приезжая в новый город, они снимали квартиру или номера в гостиницах попроще. Иногда даже устраивались на работу – все, кроме Кирилла. Парень так и не успел сдать выпускные экзамены, и Панкрат сильно переживал из-за того, что в ближайшем будущем он не сможет этого сделать.
Первое время он ходил по улицам, оглядываясь в поисках возможной слежки, и сам следил за подозрительными, на его взгляд, людьми. Кирилла он никогда не оставлял в одиночестве: при нем всегда находился либо Алексей, либо сам Панкрат. Он запрещал пользоваться телефонами в гостиницах и снятых квартирах – если нужно было вызвать сантехника, звонили из автомата или с почтамта.
Потом наступил день, когда Панкрат сказал себе: стоп!
У тебя начинается паранойя, дружище. Твою манию преследования скоро можно будет описывать в учебниках, как классический случай. Никто тебя не ищет, все о тебе позабыли.
Пора остановиться и переписать жизнь с чистого листа.
Так он и сделал.
Почти год они скитались по стране, медленно, но верно приближаясь к столице. И наконец, в Москве появился некто Андрей Белов с сыном. Панкрат купил Кириллу квартиру в центре, устроил его в выпускной класс престижного лицея, а сам занялся тем, что хорошо умел делать, – пошел в охрану крупнейшего коммерческого банка «Омега-кредит».
Приблизительно в это время их покинул Алексей.
Панкрат хорошо помнил день, когда тот объявил о своем решении. Была Пасха. Они вдвоем сидели в небольшом, но уютном и недорогом пивном ресторанчике неподалеку от лицея, в котором учился Кирилл, и ждали окончания какой-то поздней лекции. За неспешньм разговором Панкрат предложил Алексею пойти охранником в банк, где сам он к тому времени уже был произведен в шефы службы безопасности.