Когда медсестра вышла, Панкрат пристально посмотрел на него – снизу вверх, чувствуя себя не совсем комфортно.
– Я вас хочу попросить, – медленно, чеканя каждое слово, произнес он. – Пусть все, что здесь произошло, останется между нами. А с Наташей поговорите сами, я вам доверяю. Что касается денег, то окончательный расчет я могу произвести прямо сейчас. Буду вам очень признателен, если мне сообщат сумму как можно скорее.
Доктор Циркуль со вздохом кивнул.
– Знаете, как врач я по-прежнему настаиваю на том, чтобы Людмиле сделали переливание крови, – все же осмелился повторить он. – Но уступаю силе.., обстоятельств.
А насчет денег – не беспокойтесь, Наташа сейчас все узнает.
Панкрат потер переносицу.
– Если вы меня в чем-то подозреваете, Александр Михайлович, то можете вызвать милицию прямо сейчас, – проговорил он, глядя в сторону. – Но я вас предупреждаю сразу: тем, кто попробует меня задержать, потребуется очень серьезная медицинская помощь. Не стоит рисковать другими людьми.
«Какого же черта ты рискуешь собственной шкурой, – подумал он. – Ради кого?»
– Мне ни к чему вас задерживать, – врач хмуро смотрел на осунувшееся лицо Люси. – А вот мой совет насчет переливания крови остается в силе. Эта химия в ее венах все еще работает. Правда, рецидивы становятся слабее и длятся меньше, но их будет еще не меньше трех. Причем заранее определить провоцирующий фактор практически невозможно – может, например, подействовать даже чрезмерная жара в помещении, – сделав паузу, он задумчиво пожевал губами. – На всякий случай я выпишу вам несколько препаратов. Думаю, они вам пригодятся. Эти лекарства облегчат девушке протекание приступа. И пусть она пьет побольше жидкости – это поможет вывести химию.
– Спасибо, доктор, – совершенно искренне поблагодарил Панкрат. – Я постараюсь выполнить ваши рекомендации.
Он вынес Люсю на руках, заботливо прижимая к груди.
Она так и не очнулась: транквилизатор погрузил ее в крепкий сон минимум на несколько часов, как сказал доктор. Он лично сопроводил Панкрата к машине, чтобы не возникло вопросов у охранника, дежурящего на входе в клинику, и на прощание пожелал удачи.
Вдвоем они уложили девушку на заднее сиденье. Панкрат пристегнул ее ремнями безопасности и сел за руль. Стекла в его джипе были тонированными, почти черными, и случайный взгляд не мог проникнуть вовнутрь. А милиционеры, насколько он знал из собственной практики, предпочитали такие автомобили не останавливать.
Впрочем, он опасался не милиции.
Поглядывая в зеркала заднего и бокового вида, Панкрат выехал со стоянки перед клиникой и влился в поток автомобилей. На вычисление предполагаемого «хвоста» он дал себе пятнадцать минут. На отрыв – еще пять. При этом он не исключал варианта, что его могут вести целой «обоймой» – на жаргоне оперативников это выражение означало группу слежения, включавшую от шести до двенадцати человек, которые передавали объект друг другу, используя рации и постоянно синхронизируя свои перемещения. Панкрат, однако же, надеялся, что до этого еще не дошло, и «обойму» просто не успели сформировать и пустить по его следу. Он исходил из того, что его персона явилась для ликвидатора абсолютно неожиданным фактором, и отреагировать столь гибко в течение весьма ограниченного времени будет сложно. Скорее всего они успеют отправить лишь одного наблюдателя.
Кто такие эти «они», Панкрат сейчас гадать не пытался.
Он действовал по старому, проверенному принципу, усвоенному еще в спецшколе ГРУ: «Предполагай худшее, что с тобой может случиться, и делай лучшее, на что ты способен».
Худшее, что можно было предположить в такой ситуации, то, что против него действует команда профессионалов, да еще находящихся на государственной службе. Лучшее, что он мог сейчас сделать, это сменить место жительства, машину и паспортные данные.
То есть стать другим человеком.
Размышляя таким образом, Панкрат продолжал наблюдать в зеркало заднего вида за едущими позади машинами.
Через пару поворотов обнаружился и «хвост» – новенькая «мазда» цвета спелой вишни в точности повторяла все маневры его джипа.
Разглядеть того, кто сидел за рулем, у Панкрата не получилось. Стекла в машине преследователя были сильно тонированы.
Нужно было отрываться.
Перед следующим перекрестком Панкрат перестроился в крайнюю левую полосу. «Мазда», коротко просигналив потрепанному «жигуленку», пытавшемуся было пристроиться в кильватер джипа, втиснулась за ним.
Загорелся красный сигнал светофора, и машины встали.
Панкрату удалось все рассчитать так, что его джип оказался первым в колонне автомобилей, занявших левый ряд. Чем он и воспользовался, дождавшись, когда вспыхнет желтый сигнал.
Вдавив педаль газа, Панкрат бросил машину вперед, выворачивая руль резко вправо. «Мазда», не ожидавшая такого маневра, ринулась было следом, но под загоревшийся в эту секунду зеленый сигнал светофора уже ехал большегрузный автопоезд, перед самым носом у которого и успел проскочить джип. Чтобы избежать столкновения, водителю «мазды» пришлось ударить по тормозам. Машина остановилась, когда между ее бампером и бортом автопоезда было расстояние не больше ладони.
Панкрат, не убирая ногу с акселератора, вытер вспотевший лоб.
– Кажется, ушли, – пробормотал он сам себе.
На всякий случай он проехал еще несколько кварталов, замысловато петляя и продолжая поглядывать в зеркала. Скорее всего его преследователи действительно не успели сформировать «обойму», и тот «хвост», от которого ему только что удалось избавиться, был единственным.
Спохватившись, Панкрат оглянулся на заднее сиденье. Люся лежала неподвижно, надув губы во сне. Облегченно вздохнув, он снова перевел взгляд на дорогу.
Слова доктора Панкрат хорошо запомнил: невозможно заранее определить фактор, который спровоцирует приступ.
Резкий рывок машины с места… Почему бы и нет, в конце концов?
Оставалось только порадоваться, что все обошлось. Но впереди, он был уверен, его ждало еще немало совершенно безрадостных сюрпризов.
Панкрат притормозил машину рядом с газетным киоском, вышел и купил пачку рекламных газет с предложениями о продаже автомобилей и сдаче внаем гаражей и квартир. Потом, чтобы никому не мозолить глаза своей машиной, загнал джип в подземную стоянку гостиницы «Рэдиссон-Славянская».