– Какой режиссер, ты что гонишь! – Александров вплотную придвинулся к Балашову.
– Чего это вы кричите на меня? – возмутился Коля. – Режиссер фильма, Алексей Дмитрие…
– Этот? – Любимов вытащил фотографию, на которой Балашов садился в автомашину Черткова.
– Ну какой же еще! – мельком глянул Балашов на снимок.
Надо было сбивать пацана с тона:
– А ты знаешь, что за это – до пятнадцати?
Жора имел в виду, разумеется, лет. Но Балашов «понял» по-своему:
– Договаривались на десять.
– Чего? – оторопел Жора.
– На десять тысяч рублей. Четыре дня съемки. Вчера, сегодня и еще в выходные. А в чем дело-то, объясните, наконец! – Коля чуть-чуть повысил голос – Где Алексей Дмитриевич?
Виригин, не понимая, играет пацан или нет, уточнил:
– То есть ты хочешь сказать, что ты здесь в кино играешь?
– Ну да… Фильм скрытой камерой. А вы – нет, что ли? Или вы впрямь уголовный розыск?!
Александров скрежетал зубами. А Любимову вдруг стало весело. Жора понимал, что пацан издевается, но делал он это так красиво, что даже не хотелось его «колоть». Кино так кино. «Режиссера»-то он сейчас сдаст со всеми потрохами.
– А в чебуречную тоже режиссер послал? – вспомнил Виригин.
Вот это опасно. На Ахмета их нельзя выводить.
– Нет. Я водки выпить хотел. Похмелье. Там раньше наливали – а теперь нет, оказывается, – выкрутился Коля.
– А в киосках что высматривал?
– Пиво. Думал сначала пивом подлечиться, но решил, что водка лучше…
Красавчик Заботин – дорогущий голубой легкий пиджак, белая рубаха за ворот выпущена, как в семидесятые годы, – выглядел очень потрепанным. И испуганным. Не нравилось ему в милиции, совсем не нравилось.
– Не поверите, но я его отговаривал, – подавленно объяснялся король игровых автоматов. – Только он же игрок. Причем умнее всех.
– Не во всякой игре тузы выигрывают, – заметил Виригин. – Так Козьма Прутков говорил.
– Не мог я отказать, – вскинулся Заботин. – Все-таки друг детства.
– А нашего друга подставили, – напомнил Жора.
– Это случайность! – Заботин приложил руку к сердцу, будто бы признавался Любимову в любви.
– Зато шок на всю жизнь. Вы понимаете, что он мозгами подвинулся?
– Я готов, – привстал Заботин, – компенсировать за лечение…
– Взятку предлагаете? – усмехнулся Любимов.
Заботин покраснел, тут же стремительно побледнел, но ответил взвешенно и разумно:
– Вы же понимаете, что случай… особый. Надо ведь на самом деле вашего друга лечить… и про меня вы понимаете, что я не злодей.
– Ну, не самый опасный, – кивнул Жора. – Значит, компенсируете ему пятнадцать процентов…
– Да-да-да, – засуетился Заботин, не веря своему счастью. – Сегодня половину соберу, вторую через неделю… если можно… А если скажете – через два дня, занять постараюсь…
– Плюс компьютер со сканером для отдела, – перебил его Жора.
Виригин закашлялся. Но Любимову не было стыдно. Не редко, но ОЧЕНЬ РЕДКО ему доводилось вымогать у подследственных. Но тут случай и впрямь очень особый. Ваську надо спасать? Надо. А компьютер – так, бонус…
Шла передача «Гражданин и закон». Репортаж был посвящен тому, как доблестная таможня задержала контрабандную партию надувных женщин для секс-шопов. Одну из кукол для наглядности надули, и теперь журналист выразительно вертел ею в эфире.
– О дают! – хихикал Федор Ильич, хлопая себя по коленям. – Васек, смотри, какая… Это ж надо, скажи!
Рогов ничего не ответил. Он хмуро забился в угол дивана и не слишком вглядывался в экран. Раздался звонок.
– Да… – вяло ответил Рогов. – Жора, ты? Хорошо. Сейчас приеду.
Вася нехотя слез с дивана. Пояснил:
– В автоматы чего-то зовут…
– Деньги нашлись? – обрадовался Федор Ильич.
– Не думаю…
Любимов с Виригиным поджидали Василия у счастливого… вернее, злосчастного аппарата.
– Ну? – буркнул Рогов вместо «здравствуйте».
– Ты на этом выиграл? – указал Любимов на автомат.
– Ну, вроде на этом. Они тут все одинаковые. А что? Лучше не вспоминать…
– Не, ну скажи точно – на этом?
Рогов прикинул расположение «одноруких бандитов».
– И что дальше? Допустим, на этом.
– А теперь я попробую.
Любимов уселся на стул, скормил автомату жетон, нажал на кнопку…
И под потолком – ровно как ТОГДА! – разлюли-малина-радуга, и райские звуки, и цифра два миллиона на табло замигала.
Вася издал неопределенный фыркающий звук. И сам расшифровал:
– Не может быть!
– Это такой автомат специальный, – пояснил Виригин.
– Я честно играл! – вскрикнул Василий. – А вы…
– Хочешь, я тоже попробую? – перебил его Максим.
Максим «попробовал».
Тот же эффект.
Василий крякнул.
– Как все это понимать?
– Главное, Вась, секрет знать.
– Какой еще секрет?! Я без всяких секретов.
– Тебе хозяин сейчас объяснит. – Виригин кивнул на подходящего Заботина.
Рогов перевел взгляд на хозяина.
– Пройдемте, пожалуйста, в кабинет, – суетливо пригласил Заботин…
Как только замнач отдела штаба Егоров оказывался в «пиковой» поликлинике, в голове, как грампластинка, включалось: «Три карты, три карты, три карты…».
Сергей Аркадьевич осторожно постучал в дверь кабинета психолога Антонова:
– Здрасьте…
– Товарищ полковник! – обрадовался психиатр. – Какими судьбами?!
– Дело небольшое… Вы недавно моему подчиненному гипноз делали. Рогову из «убойного». Помните?
– Конечно! И что с ним?
– Все нормально. Больше не играет.
Антонов расплылся в самодовольной улыбке:
– Эффект пролонгированного действия. Что ж, я рад. И за Рогова, и за метод… Сработало!
– А нельзя ли мне тоже? – тихо спросил Егоров.
– Тоже? – удивился эскулап.
– Ну… слегка.
– Что слегка?!
– По вашему методу.
– И у вас проблемы? – сообразил, наконец, Антонов.
– К несчастью, засосало, – признался Егоров.
– Всегда готов помочь. Особенно вам. Это ведь вы отстояли…
– Когда?! – Егорову было не до сантиментов.
– Да хоть сейчас.
Психиатр расстегнул ремешок часов и положил ходики на край стола.
Луч солнца метнулся из-за занавески и отразился в циферблате.
Егоров невольно скосил глаза… Сеанс начался.
Заснул Сергей Аркадьевич быстро. Чего уж тянуть – он ведь твердо решил избавиться от проблемы. А то болонок кормить не на что…
– Вам никогда, никогда, никогда больше не захочется играть… Не захочется, не захочется… Вам захочется не играть, не играть…
Давно они так не сидели всей семьей. Ну, не совсем всей – жена задержалась на работе, ждали с минуты на минуту. Но с тещей Василию выпивать приходилось не слишком часто.
А тут – идиллия. Брюшки семги, оливье, грибы, огурцы-помидоры, голубцы… Федор Ильич не уставал подливать «провансовки».
– Хорошо, Васек, что так закончилось. Машину купишь! Чего, решил уже? «Жигуль»?
– Да зачем «жигуль», папа! – Рогов махнул вилкой с масленком. – Иномарку возьму пятилетнюю.
– И то верно…
– А про Египет уже с Ленкой выбрали? – спросила хмельная теща. – Хургада или этот… другой?
– Другой выбрали. Шарм-эль-Шейх называется. Там чуть подороже, зато рыбы… более цветные, говорят.
– Правильно, – одобрила теща. – А квартира – так и Бог с ней. Такая морока! Мебель, ремонты… Опять же кто с сыном посидит, кто обед сготовит?
– А здесь все рядом, – поддержал жену Федор Ильич, разливая новые порции.
– Мы скоро в деревню курей увезем, – пообещала теща. – Будет в ванной просто-ор!
– Правда? – обрадовался Вася. – За это можно и выпить!